Сновидица и лис

Я хотела добраться до Аррида, ближайшего крупного города, разыскать там агента Гильдии и отправить Элми с ним в штаб, где о ней и ребенке обязательно позаботятся. Да и сама девушка была не против.

Недоволен был лишь Фирлас, для которого, такой поворот означал задержку в реализации его собственных планов.

И тогда я позволила ему себя уговорить. По просьбе эльфа мы должны были сначала отправиться в Галадоин, погостить пару недель у его брата, разузнать у него часть формулы приручения дракона и потом отправиться дальше на север, по пути завернув в Аррид.

Элми забеспокоилась было, что о ее секрете станет известно сородичам и они не позволят ей нормально родить. Мы с Фирласом, в свою очередь, заверили, что ее секрет умрет вместе с нами.

Галадоин, встретил нас весьма радушно. Возможно, потому, что главой небольшой общины был старший брат Фирласа — Элтас.

Здесь было поразительно красиво. Конечно, сквозь ситцевую повязку, которая скрывала ото всех цвет моих глаз, видно было не так хорошо, как хотелось бы. Да и к тому же постоянно приходилось прикидываться слепой и не особо крутить головой.

Но я все равно по достоинству оценила прекрасные сады, дорожки из шлифованного разноцветного камня, большие резные терема, поражавшие воображение своими причудливыми, будто сотканными из воздуха формами. Круглую центральную площадь, обрамленную двухэтажными домами, огибал небольшой звонкий ручей, заполненный цветными карпами и обсаженный густой растительностью. Через него перекинулось несколько ажурных мостиков.

Эльфы, населявшие деревню, разительно отличались от своих городских и лесных сородичей. Первые были слишком похожи на людей, переняв их речь и повадки за долгие сотни лет рабства. Вторые больше походили на дикарей, позабыв все, что когда-либо связывало их с великой империей Тиаммарана. Даже язык их преобразился до неузнаваемости. Эльфы вольных деревень называли себя allarie, что переводилось приблизительно как «помнящие». Они свято хранили те крохи знаний и традиций, что удалось сохранить после гибели светлого города и во всем старались подражать своим славным предкам.

После последней войны многие из них мечтали о мести. Были сформированы летучие отряды, ведущие постоянную партизанскую войну с людьми. В один из таких отрядов и ушел Фирлас еще в юности. За несколько месяцев дорос до командира и приобрел свое кровавое прозвище. Сотни лет пролетели для него в постоянных лишениях и потерях.

Отчасти мне было его жаль, но лишь до того момента, пока я не вспоминала о жертвах его мести. Но хвала предкам, он одумался задолго до того, как мы встретились, и отошел от дел, заинтересовавшись синим драконом. А теперь, когда в моем лице он приобрёл союзника во всей этой драконьей авантюре, его энтузиазму не было предела.

Фирлас тащил меня за руку, абсолютно не обращая внимания на раскинувшееся вокруг великолепие. Позади, бережно придерживая круглый животик, шла бледная, как смерть Элми.

Разноцветная дорожка превратилась в настоящую мозаичную мостовую, как только мы ступили на центральную площадь Галадоина. Там на невысоком ступенчатом возвышении расположились два резных деревянных кресла, окруженных со всех сторон разодетыми в пастельные тона allarie. Одно место пустовало, а второе занимал высокий худощавый мужчина с длинными распущенными волосами цвета белого золота. Если бы не разные прически, я подумала бы, что на возвышении сидит брат-близнец моего aine. Так сильно они были похожи. Однако, вопреки ожиданиям, глаза Элтаса оказались не золотыми, а как у многих эльфов, ярко-зелеными. Да и лицо при ближайшем рассмотрении показалось мне более грубым и каким-то грустным, несмотря на сладчайшую улыбку, которой он одарил нас при первой встрече.

— Mie reien! Aine’naru! — воскликнул он, легко сбежав с возвышения по ажурным резным ступеням и крепко обняв брата. В ответ тот по-дружески похлопал его по спине и спешно представил нас с Элми.

Повязка на глазах давала мне массу возможностей скрытого наблюдения за происходящим. От меня не ускользнул хищный блеск в зеленых глазах Элтаса, когда они скользнули по моей фигуре и абсолютное равнодушие его вежливого поклона застенчиво склонившейся Элми. Но больше всего меня позабавили разом вытянувшиеся лица всех окружающих, когда Фирлас заявил, что я его aine. Элтас даже потребовал предъявить доказательства. Но как только заметил недобрый огонек в глазах брата, смиренно вздохнул и обратился к присутствующим:

— Братья и сестры! Сегодня произошло сразу два невиданных чуда — вернулся мой блудный брат, которого я уже не чаял увидеть в живых. Мало того, с ним пришла прекраснейшая из женщин, его aine! Живое свидетельство того, что боги не оставили нас! Это ли не знак, что боги благоволят нам?! Что с их помощью мы сокрушим мерзких червей, занявших нашу землю, и возродим погибшую империю?! — зеленые глаза эльфа светились каким-то нехорошим, злым восторгом.