Сновидица и лис

Я мысленно потянулась к Огоньку. И снова меня встретила пустота. Ледяное чувство тревоги поселилось где-то в районе сердца. Но я не дала ему укрепиться, успокоив себя тем, что возможно, дух просто не может подойти достаточно близко для мысленного разговора. Обоз, в котором меня везли был довольно большим. Разведчики от него разъезжались на дальние расстояния. Вполне разумно, что он старался держаться подальше. Я глубоко вздохнула, чтобы успокоить расшалившиеся нервы и села на своем соломенном ложе, кутаясь в теплое одеяло.

Напротив, прислонившись спиной к железным прутьям решетки, сидел тот самый эльф. Его глаза были закрыты, и со стороны казалось, будто он спит. Вид у него был такой безмятежный, что я решила пока не тревожить его и принялась рассматривать местность, по которой мы проезжали.

Обоз бодро тянулся по каменистым холмам, поросшим редким кустарником. Дорога все время петляла вокруг крупных валунов все чаше встречающихся на пути. Кое-где виднелись остатки больших резных плит из желтого песчаника. Такие плиты остались только на двух древних эльфских трактах — Южном и Драконьем. До Южного отсюда было много миль, а Драконий вел напрямик через горы, в княжество Талония. Похоже, что цель нашего вынужденного путешествия находилась где-то там, за хребтом Драконьих гор, чьи белоснежные вершины уже отчетливо виднелись над линией горизонта. Да и ледяной ветер все чаще напоминал о приближающихся холодах.

Я с тоской подумала о том, что на Пустошах внизу сейчас все еще жаркое лето и поежившись, поплотнее завернулась в шерстяное одеяло, заботливо предоставленное кем-то. Надо заметить, что все пленники были укрыты такими же одеялами и со стороны напоминали большие серые коконы. Все, кроме моего сокамерника. Вспомнив о странном эльфе, я бросила на него осторожный взгляд и только сейчас заметила, насколько легко он одет. На нем были лишь тонкие леггинсы из оленьей кожи да темная бархатная туника, настолько грязная, что различить ее оригинальный цвет не представлялось возможным. Я почувствовала резкий укол совести. Похоже, что это он отдал мне одеяло, а сам сидел и мерз все это время. Мог же сесть рядом и укрыть нас обоих! Размер одеяла позволял.

Побрезговал! Ну точно, побрезговал, бездна его возьми! Проклятые остроухие! Носятся со своей гордостью, как… Впрочем, не важно! Пусть у него не хватает мозгов, чтобы переступить через предрассудки. Но я-то не дура! Просто не буду обращать внимания на его брезгливо скривившееся лицо. Делов то!

Со вздохом я встала и медленно переползла поближе к эльфу, цепляясь руками за ледяные прутья решетки. Повозку трясло так, что стоять на ногах не представлялось возможным. Мысленно содрогнувшись в предвкушении ледяного ветра, я быстро сняла одеяло, накрыла эльфа, затем уселась рядом с ним и укрылась сама. На всю эту операцию ушла какая-то пара секунд, но я успела насквозь продрогнуть. Как только он умудрился все утро сидеть в своей легкой тунике на таком ужасном ветру?!

Я посильнее прижалась к мужчине. Наощупь он был совсем холодным, а дыхание его едва различимым. Этого только не хватало! Вот радость то, вдруг оказаться в одной клетке с замерзшим насмерть болваном, из врожденной брезгливости, не пожелавшим разделить со мной одно одеяло. И совесть ведь жрать будет меня, а не его!

«Сволочь остроухая!» — выругалась я про себя и принялась растирать его уже начавшие синеть плечи.

Поначалу выходило из рук вон плохо. Эльф все никак не хотел теплеть, несмотря на все мои усилия. Я ужасно жалела, что со мной нет хотя бы одного из моих браслетов. Если магию не фокусировать через серебро, она ужасно слаба. Конечно, существовали легенды о людях способных творить заклятия без специальных вещей. Но, исходя из своего опыта, я мало им верила.

Но все же, зажечь свечу или костер без браслетов я могла. А значит, могла попробовать разогреть что-то небольшое, например, собственные ладони. В качестве эксперимента, я сосредоточилась на левой руке и попробовала перенаправить в нее духовную энергию. Через пару минут кожа начала теплеть, затем и вовсе жечь. Я немного сбавила температуру и продолжила растирать эльфа, только уже горячими руками.

Через полчаса активных действий, тело мужчины начало понемногу розоветь. С губ ушла неприятная синева, а дыхание стало более отчетливым. Я устало смахнула со лба пот. Надо сказать, от таких упражнений я и сама замечательно согрелась, и теперь было даже жарко. И все же, снять одеяло я не рискнула, памятуя о пронзительно ледяном горном ветре. Я поудобнее устроилась рядом с потеплевшим эльфом и устало прикрыла глаза.

— Aine mie revenen, h’gasha! Tuor rienen! — мягкий баритон прозвучал прямо у моего уха.

От неожиданности, я подскочила, как ужаленная. Оказалось, эльф проснулся и теперь сердито смотрел на меня, кутаясь в теплое одеяло. Я облегченно выдохнула. Хвала предкам! Очухался! И… мне наконец дошел смысл сказанного. «Отодвинься от меня, полукровка! Это отвратительно!».