Сновидица и лис

Огонек отвернулся, не желая больше наблюдать за экзекуцией. Этот бой итак уже слишком явно продемонстрировал духу мощь, скрытую в его противнике. Мощь, достойную наследника дома Трейн. Прислушиваясь к гулким ударам, он все сильнее осознавал, как тяжело ему будет бороться за Йену. Женщины неосознанно тянутся к сильнейшим и, если он не сможет оградить ее от общения с этим типом, она вполне может влюбиться. И тогда…

Ход его размышлений прервали громкие голоса с улицы. Подняв голову, он стал свидетелем весьма занимательного зрелища. Эльф валялся на земле рядом с сэром Риорданом, на чье лицо теперь было больно смотреть. А над ними черным вороном возвышался лорд Крайс — тот самый темный человек, с которым они уже общались ранее. Его черные глаза казалось стали еще чернее от гнева, а губы сжались в тонкую линию. Схожести с хищной птицей прибавляли растрепанные черные волосы, длинными прядями свисавшие до пояса и длинный с горбинкой нос с раздувающимися от гнева ноздрями.

— Потрудитесь объяснить, что здесь происходит!? — холодно поинтересовался он. — Почему в лагере бардак?! Что это за свалка?!

— Милорд! — сплюнув кровь, прокряхтел рыцарь, приподнимаясь на локте. — Девица вернулась из Гипноса, и мы просто хотели ее проверить.

— Проверить?! Ты ее чуть не убил! — прошипел эльф, держась за ребра и стараясь сесть. — Я едва сумел снова запустить ей сердце.

— То есть передрались вы из-за бабы? — ехидно поинтересовался темный и не потрудившись выслушать ответы, шагнул к палатке. — Позаботьтесь о них, чтобы были готовы завтра выезжать, — не оборачиваясь, бросил он слугам и твердым шагом направился к Огоньку.

Когда темный вошел, духу показалось, что повеяло холодом. Поежившись, он поспешил прикрыть едва одетую Йену одеялом так, чтобы не было видно странных знаков на левой руке. Конечно, хорошо было бы прикрыть ее всю, но лорд Крайс перехватил его руку. При виде девушки его лицо неожиданно переменилось. Вместо презрительной ледяной маски на нем появилось выражение полнейшей растерянности и недоумения, сменившегося мечтательной нежной полуулыбкой. Неосознанно лорд погладил розовую щечку Йены длинными пальцами в черных кожаных перчатках. Не стерпевший такой наглости Огонек громко кашлянул, напоминая о своем присутствии. Темный тут же отдернул руку и резко отвернулся.

— В каком она состоянии? — холодно поинтересовался он, слегка наклонив голову, но так и не обернувшись.

— Едва жива, стараниями вашего тихони, — с вызовом произнес Огонек, посильнее прижав к себе девушку.

— Завтра нам нужно выезжать. Идет снежная буря. Через пару дней перевал станет непроходим.

— Выезжать куда? — недовольно насупился дух.

— В цитадель, магистр хочет посмотреть на девчонку. — безапелляционным тоном ответил темный. — Я отправлю вам на помощь еще двух целителей. Подготовьте ее к путешествию.

Не говоря больше ни слова, он вышел, оставив позади несчастного Огонька, и мрачного словно туча эльфа, успевшего незаметно проскользнуть в палатку.

* * *

Больше эльф от Йены не отходил ни на секунду. К еще пущему неудовольствию Огонька, лорд Крайс, заправлявший всем обозом, в приказном порядке поселил остроухого в одном с ними фургоне. Так что две недели тряски в скрипучей повозке по замерзшим осенним горам показались Огоньку вечностью. Его бесило буквально все. То, как нежно Фирлас прикасался к лбу Йены, пробуя температуру, как мечтательно улыбался, прислушиваясь к биению ее сердца в груди. А эти его взгляды! Каждое его прикосновение к девушке отзывалось болью и гневом в сердце духа. Он боялся лишь одного, что однажды просто не выдержит и все же всадит кинжал в ненавистное сердце соперника. Только вот, тогда больше никто не оживит его любимую.

Огонек терпел. Сцепив зубы, он наблюдал за тем, как эльф все сильнее привязывался к его подруге, и через время ревность стала уже неотъемлемой частью его самого. В душе росла ненависть, причём сердился он уже не только на остроухого, но и на Йену, позволившую втянуть себя в эти неприятности! В душе бушевала такая буря, что он все чаще стал уходить подальше от каравана, чтобы побегать в облике барса и немного развеяться.

После одной из таких пробежек он застал эльфа смертельно уставшим, а Йену белой, словно покрывший горы первый снег. Оказалось, что в его отсутствие у нее снова остановилось сердце. Фирлас отдал все силы, чтобы запустить его снова, но ей по-прежнему была необходима постоянная подпитка жизненной энергией. Чувствуя себя последним негодяем, дух принялся за восстановление резервов подруги, пока обессиленный эльф отсыпался в дальнем конце фургона. Такая самоотдача невольно вызвала у него уважение, и даже благодарность. Каким бы ни был этот остроухий, кого бы в итоге не выбрала Йена, дух ни на минуту не усомнился в подлинности чувств соперника.