Сны

9:53 Доктор Осмот объяснил мне, что восприятие на музыку у пациента 0007 крайне высокое, и стоит быть осторожным даже с такой мелочью, как громкость музыки. Еще немного рассказав об особенностях этого мальчика, доктор зачем-то встал на стул и стал ковыряться в стене. Я заинтересовался, спросил, что он делает, и получил ответ, Осмот перекрывает видеокамеру. Теперь в кабинете никто не сможет увидеть и услышать наш разговор, да и вообще действия в камере пациента 0007. Доктор великодушно поделился по-дружески данной выходкой, объяснив каждый шаг. Он настолько наивен, что доверяет такие угрожающие секретные действия незнакомому человеку, или настолько устал и попросту не хочет ничего скрывать? Конечно, мне повезло. Ситуация такая, что я могу проводить свои исследования над интересующем меня пациентом, который находится на засекреченном этаже, и не быть ограниченным властью высших лидеров. Однако доктор Осмот попросил меня только об одной вещи, записывать все свои действия, что я в благодарность выполню.

10:11 Доктор Осмот, наконец, ушел. Все это время мы с ним говорили о разных пустяках, словно сейчас и не находимся на работе в серьезной организации. Просто удивительно рассеянный и наивный человек! Как только его допустили на столь секретный этаж? Даже я, неизвестный человек, в достатке осознал всю секретность этой больницы. В этом месте совершается что-то очень таинственное, и мне доводится в настоящий момент лицезреть это нечто. Оно сидит за стулом, в пустой комнате, с белыми стенами, а напротив огромное зеркало, которое оказывается окном с противоположной стороны. На этого мальчика столько взглядов, но он так одинок. Может, оттого в нем зародилась эта проблема?

10:27 Я долго наблюдал за пациентом. Играла снова та же воодушевляющая мелодия, которая вчера познакомила меня с ним. Он что-то пишет. В тетрадке. И так много. Я уже долго наблюдаю за ним. В голове моей возникла мысль- что если заговорить с ним? Он ответит? Тут же где-то был микрофон…

*Следующая запись была переведена из микрофона, ради удобства документации*

— Привет? — [Мальчик сильно испугался] []-примечания мистера Гизли. — Ты слышишь меня?

— Кто… Кто вы?! — [Пациент постоянно оглядывается, видимо, пытается найти того, кто с ним разговаривает. Во время общения продолжает писать]

— Я доктор. Твой лечащий доктор.

— Доктор? — [Мальчик радостно вскочил со стула, даже рука его на пару минут оторвалась от тетрадки]— Вы наконец-то пришли? Вас так давно не было! Вы сказали, что скоро вернетесь, я вас так долго ждал, но вас не было… Где вы были?

— Я… Должен был по работе задержаться.

— Вот как… А я многим чем занимался, пока вас не было! Я нарисовал множество картин! Они вот, в ящике, сейчас! — [Мальчик подбегает к шкафу и открывает нижние ящики. В руках у него толстый альбом]— Хотите я покажу вам свои картины?

— Очень хочу.

— А где вы?

— Я за стеной.

— А что вы там делаете?

— Наблюдаю за тобой.

— Почему вы никогда не выходите? Вы боитесь меня, как и мой папа?

— Нет, не боюсь, просто я не могу к тебе войти.

— Почему?

— Я… все еще ищу дверь в твою комнату.

— Дверь? Что это?

— Это как окно…

— Окно?

— Знаешь, есть в стенах иногда такие прорези, через который можно войти и выйти.

— УХ ты! Прорези в стенах! Получается за комнатами есть еще одна комната?

— Да…

— А когда вы найдете эту дверь?

— Точно не могу тебе сказать. Наверно, скоро.

— Хорошо, я буду ждать! Я так скучал по вам доктор! Мне так было грустно… Я уже по несколько картин перерисовал. Хорошо, что листки сами приходят ко мне, и я могу снова рисовать!

— Ты очень талантливый.

— Спасибо! Я люблю рисовать. А еще я написал в честь вас роман.

— Ух ты. Целый роман?

— Да! Правда, сейчас работаю над его продолжением, но совсем скоро допишу!

— Я буду ждать.

— Вы когда дверь найдете и войдете в мою комнату, я вам дам почитать. Мы вместе будем рисовать! Ой, и танцевать тоже! Я ведь так люблю танцевать!

— Я видел, ты прекрасно танцуешь.

— Правда-правда?

— Правда.

— Спасибо доктор! А еще я…

— Постой я сейчас музыку чуть тише сделаю.

— Музыку?

— Ты не знаешь, что такое музыка? — [Неужели…]

— Это, наверно какой-то жанр письма, да?

— Нет.

— Тогда, может быть, картина?

— Это не описать одним словом.

— Тогда что это?

— Я думаю, ты скоро узнаешь.

— Скоро… А скоро, это когда?

— Это очень недолго еще.

— Вот как. А как у вас дела, доктор? Я просто давно с вами не разговаривал. Да и вообще, не разговаривал. Я так хочу поговорить!

— Я хорошо.

— Послушайте, а у вас есть папа?

— Был.

— А где он сейчас?

— Давно уже умер.

— Ой, простите…

— Ничего. Я уже не грущу.

— Почему?

— Я почти его не помнил.

— А я помню! Давно-давно он меня на руках держал! Я помню! Правда, я как-то здесь оказался. Но я думаю, что это мой дом. Скоро придет папа, и заберет меня. Ну, или не скоро…

— Скоро! Скоро заберет…,-[Он слишком меня трогает за душу…]

— Правда?

— Правда.

— Ура! Меня скоро папа заберет! — [Мальчик от радости бросил писать и стал прыгать, но потом, словно притягиваемый чем-то, сел за стол и стал писать]

— Да.

— Доктор, а что вы кушаете?

— Ты спрашиваешь, какая моя любимая еда?