Сны Антарктиды

Спустя какое-то время ледяной берег сделался чуть ниже, и кое-где стали появляться первые неровности в виде зазубрин, венчающих неприступные скалы. У нас с собой имелся трос. Нам удалось – не с первой, правда, попытки – подплыть почти вплотную к острову. Мы пытались забрасывать канат на эти ледяные уступы. Но это оказалось не так-то просто. Во-первых, от быстроты местного течения шлюпка не стояла на месте, её раскачивало – с шаткой лодки зацепить специальный трос за ледяную зазубрину острова было невозможно. Один раз это почти удалось, но от тяжести натяжения голова утёса, выступавшая, словно гигантский палец, сломалась и с шумом упала в воду рядом с лодкой, окатив нас с ног до головы ледяной водой…

Но мы не сдавались. После антарктического душа в нас влилась новая сила, словно океан вдохнул в нас веру и стойкость. За поворотом показалась небольшая бухта-фьорд, с более пологим склоном, по которому можно было подняться, держась за трос. Мы ещё раз забросили стальную петлю на прозрачную макушку причудливой ледяной скалы. Канат зацепился, и мы, держась за него, приобрели устойчивость на нашем хрупком судёнышке. Облитые студёной водой, стуча зубами то ли от холода, то ли от страха, держась за трос, мы начали по очереди взбираться наверх…

Самым сложным было помочь подняться нашей единственной женщине, доктору Стелле. Её «вели» мы с моим приятелем, самым молодым участником экспедиции, Юриком, человеком весьма позитивного нрава, неисправимым оптимистом и весельчаком. Я поднимался первым, Стелла следовала за мной, держась за мой пояс, а снизу её страховал Юрик, подталкивая девушку под пятую точку своей головой. При этом друг мой не переставал хохмить по этому поводу даже в этих сверхэкстремальных условиях.

– Стеллик, ну и фигура у тебя, хоть разок прикоснуться…

Докторша наша была ни жива ни мертва, но от шутки Юрика даже, как мне показалось, захихикала. Хотя, если честно, слышали мы друг друга с трудом – всё заглушал рёв непрекращающегося злого ветра.

Наконец все пятеро членов российской экспедиции к берегам Антарктиды очутились на берегу таинственного острова Буве, на который до нас, если верить капитану нашего корабля, не ступала нога человека.

Глава 2

По ту сторону снежных, ещё более пологих скал, с которых мы благополучно съехали на пятых точках, нам открылся прекраснейший пейзаж с видом на слегка присыпанную снегом долину. На ней копошилось настоящее пингвинье царство – чёрно-белых обитателей здесь были тысячи! Вдали просматривались живописные горы, довольно высокие, покрытые снегом. Над нами кружили и кричали о чём-то стаи чёрных птиц.

По ощущениям, на острове было умеренно тепло, как у нас в начале весны, когда ещё не стаял снег, а температура уже выше нуля.

Сквозь проталины пробивалась молодая трава, но больше было пожухлой и сильно помёрзшей, а на низкорослых кустарниках набухли почки. Только весна в этих краях пришла в конце ноября, когда мы и появились на Буве.

Возбуждённые оттого, что прошли только что по краю смерти и сумели уцелеть, мы уселись в кружок на наши надувные коврики, чтобы наметить план дальнейших действий, но тревога за пропавших товарищей не давала расслабиться и занимала наши мысли.

– Вероятно, что они тоже сумели высадиться, но в другой части острова, – предположила Стелла.

– Если это так, мы вскорости с ними встретимся, а пока отдохнём и перекусим, – с надеждой в голосе отозвался капитан Иван Петрович.

Пикник выдался плотный, от волнения было съедено почти всё, что было в рюкзаках, ведь мы надеялись на наше скорое спасение. Сигнал о бедствии был повторён, мы ещё раз попытались соединиться с родной землёй, но спутниковая связь в этом отдалённом краю не работала. Юрик не терял надежды наладить её – у него каким-то чудом она включалась в самых невероятных условиях во время нашего пребывания в Арктике.

На этот раз все его попытки были безуспешны, как безрезультатны были наши наладить рацию, чтобы связаться с пропавшими товарищами. Отрезанный от остального мира край был отнюдь не рад нашему появлению – птицы зло кричали, а полчища пингвинов стояли такой плотной стеной, что не давали ступить и шага по неведомой суровой земле.

– Да-а-а, всё подтверждается, – глубоко выдохнул профессор Кулагин, – всё, что я читал ещё совсем недавно про этот самый отрезанный от остального мира кусочек суши. Вот куда мы попали!

– Расскажите нам, – мы расположились на сухих сваленных ветвях незнакомого кустарника и наших ковриках вокруг Леонида Павловича плотным кольцом, требуя поведать что-то такое, о чём мы ещё не слышали.

Профессор вначале закурил трубку – в этом он был непреклонен, как и Иван Петрович. Эта привычка свойственна путешественникам, ибо табак сохраняется в специальном пластиковом пакете и не отсыревает, в отличие от наших ставших сырыми сигарет. Леонид Павлович выпустил несколько колец дыма и только после этого обвёл собравшихся многозначительным взглядом опытного путешественника.