Сны Авроры

Ответа не последовало. Аврора поднесла бокал к губам и сделала небольшой глоток, потом снова поставила бокал на стол, не осмеливаясь поднять глаза и посмотреть в темноту напротив. Она прислушалась к тишине. Ничего.

– Если ты здесь, дай мне знать, – чуть слышно произнесла она. Тишина. Она подняла глаза. Темная комната, едва освещенная дрожащим огнем свечей. Ее глаза успели привыкнуть к темноте, и она уже без труда видела противоположную часть комнаты. Аврора внимательно изучила взглядом каждый предмет, погруженный в полумрак. Еще какое-то время она неподвижно сидела за столом, затем резко поднялась, задула свечи.

– Что за бред? Что я делаю?

И она, схватив брошенную на пол сумку, вышла из квартиры, громко хлопнув за собой дверью.

Деталь пятнадцатая

«У Кетара была вера. У Пратта была идея. У меня была ты. Когда-то очень давно. И я потерял тебя. Правы были эльфы, любовь делает нас слабыми».

Он медленно шел по ночной аллее, сбивая носы своих ботинок о неровные камни, которыми была вымощена дорожка. Он свернул с главной аллеи и направился вглубь парка, к небольшому пруду. Ночь была темная, беззвездная. Бледная луна нечетким силуэтом время от времени мелькала между размазанными по небу облаками. Он остановился у кромки воды и посмотрел на темную поверхность пруда. Легкий ветерок рисовал прохладную рябь на воде. Он поднял глаза к небу. «Какая далекая, какая высокая луна. Луна давала ей жизнь, давала ей силы. Здесь же луна не способна даже осветить землю».

Он побрел дальше, все углубляясь во тьму и тишину парка. Начиналась гроза. Где-то вдалеке небо освещалось вспышками молнии, над головой трещали запоздалые раскаты грома. На его лицо упала первая крупная капля дождя. Затем еще одна упала на его плечо, за ней еще одна, и еще, и вдруг дождь обрушился на землю плотной шумной стеной, и он медленно растворился в этом ливне.

Деталь шестнадцатая

– Последнее время я практически перестала спать. В лучшем случае засыпаю только к утру, когда уже светает. Бессонные ночи изматывают меня. Всю ночь я сижу, обняв руками колени, и безотрывно слежу за затаившимися в моей спальне тенями.

– Я назначу Вам снотворное.

– Не нужно. Я не принимаю никакие препараты. Чай с пустырником и мятой – вот все, что мне нужно.

– Но ведь Вы не можете заснуть. Легкое успокоительное?

– Нет.

– Вам необходим полноценный сон.

– Мне необходимо знать, что он от меня хочет. Вот все, что мне необходимо.

Адель устало вздохнула.

– Так значит, Ваш… незнакомец… этот человек… он продолжает досаждать Вам?

– Человек? – Аврора подняла правую бровь. – Мне казалось, я достаточно рассказала Вам, чтобы стало ясно – он не человек.

– Хорошо. Но Вы по-прежнему боитесь встречи с ним?

– Боюсь ли я встречи с ним? Мне по-прежнему неизвестно, кто он и чего он от меня хочет, а все неизвестное нас пугает, ведь так? Мы не знаем, какую опасность таит в себе это неизвестное и инстинктивно выбираем избегающее поведение, потому что правила социума запрещают нам нападать первыми. Убежать, спрятаться, затаиться, звать на помощь – вот все, на что мы теперь способны. Да, это страшно. Страшно, когда он стоит надо мной темным неподвижным силуэтом. Страшно, когда он садится на край моей постели и подолгу всматривается в мое лицо, пытается заглянуть мне в глаза сквозь мои полуоткрытые веки. Иногда это настолько страшно, что я не могу думать, не могу дышать, не могу шевелиться. Вы знаете, что такое сонный паралич? Конечно, знаете, но испытывали когда-нибудь на себе?

– Нет, – Адель сделала какую-то заметку в своем блокноте.