Сны богов и монстров

– Не могу, – сказал он в отчаянии, не думая, что слова эти можно истолковать как сделанный им окончательный выбор.

Певчая просто посмотрела на него, и уголок ее рта вздрогнул от досады. Каменное выражение на лице Скараб не изменилось, но если у Акивы и были какие-то сомнения в том, что его ждет в случае отказа, то сейчас их не осталось.

Дважды за последние месяцы на Акиву сходило осознание того, что представляет его жизнь. Сейчас это произошло в третий раз. И сейчас оно сопровождалось посланием. Более жестким, чем послание Певчей, – его, без сомнения отправила Скараб. Разговоры закончились. Скараб правит народом, взвалившим на себя тяжкое бремя защиты Континуума. Королева не имеет права на колебания – и колебаться не станет. Это не жестокость – сила духа. В ее послании Акива уловил образ: сияющая нить меж пальцев. Его жизнь, понял он, а пальцы принадлежат Скараб. И если королева решит, что нить следует оборвать, она не дрогнет.

Однако в этом послании он ощутил еще одну поразительную деталь. Для всех было бы безопаснее, а для королевы проще, если бы она убила его прямо сейчас. И не только проще, не только безопаснее. Чего-то он до сих пор не мог ухватить, оно мелькало на краю понимания в виде сияющей нити. Струна арфы. Скараб и Певчая уже спорили об этом раньше, и Акива ощутил, что в случае его смерти королева осталась бы в выигрыше.

Но она не захотела.

– Итак? – спросила Скараб.

Выбор был прост. Во-первых, жизнь. Чтобы строить планы, нужно как минимум быть живым.

– Хорошо, – сказал Акива, – я отправлюсь с вами.

И конечно, где-то здесь бродила Эллаи – непостоянная богиня, заколовшая солнце, покровительница обмана и коварства. Иначе отчего же Кэроу вошла в пещеру ровно в этот момент – и услышала.

85 Конец

– Акива?

Кэроу ничего не понимала. Как только гавриэль исчез с ладони, в голове возникла карта с линией маршрута: Акива был сейчас близко, но там, где никто не догадался посмотреть: в дальней части пещер, которую еще предстояло исследовать.

Они шли в глубь горы, поворот за поворотом, и, свернув очередной раз, увидели… Акиву, стоящего на коленях.

В помещении находилось еще пятеро черноволосых незнакомцев. Кэроу услышала данное Акивой обещание. Неважно, потом. Она рванулась к нему, ноги не касались пола. Кэроу схватила любимого за плечи и развернула к себе, вглядываясь. Сливаясь с ним сердцем.

Поняв. Сразу.

Конец.

Гаснущее пламя, пепел, пустота. Опустошение.

– Прости.

Что так фатально изменило его за такое короткое время? Где его ожидающий взгляд, живой, яркий, где смех, нетерпение, страсть?

Что они с ним сотворили? Кэроу крутанулась к чужакам – и увидела мерцающие огнем глаза.

Ох.

– Что это? – спросила она.

Она ждала ответа и страшилась его услышать. Время замерло – а затем Акива обхватил ее руками и прижался губами к макушке. Поцелуй, даже такой целомудренный, принес облегчение – хотя лучше бы он поцеловал ее в губы. Ответ облегчения не принес. Он оборвал нить надежды. Прощание, окончательное прощание. Кэроу ощущала это в каменном напряжении его рук, в дрожании подбородка, в том, как согнулись плечи.

– Что ты делаешь? – спросила она и с запозданием поняла сказанное им минутой раньше. – Ты уходишь? Куда?

– С ними, – ответил он. – Я должен.

Кэроу сделала шаг назад и снова посмотрела на «них». Народ Акивы, стелианцы. Она знала, что прежде ему никогда не доводилось встречаться с ними. Что означает их появление здесь? Ближе всех к Акиве стояла пожилая женщина, она была прекрасна, но Кэроу не могла отвести взгляд от молодой. Может быть, сейчас в ней заговорил художник. Иногда так бывает: ты видишь кого-то, кто не похож на других, совершенно не похож – и лицо врезается в память. Именно так она выглядела, эта стелианка. Не в красоте дело – вряд ли ее можно было назвать красавицей. С острыми, резкими чертами, слишком смуглая. Особенная, отличная от всех других. Вот женщина, завистливо подумала Кэроу, которая с рождения знает, для чего появилась на свет.

И она собиралась увести Акиву от Кэроу.

В чем бы ни была причина, Кэроу ни на минуту не заподозрила, что Акива бросает ее добровольно. Друзья и боевые товарищи столпились за спиной. Исса, Лираз, Зири, Зузана, Мик, даже Элиза. Плюс химеры и Незаконнорожденные, все подобравшиеся, готовые к бою.

Но обнаружить Акиву и вступить за него в бой – разные вещи.

– Я должен, – повторил он.

Ответила ему Лираз:

– Нет. Не должен.

Она уронила эти слова тяжело, весомо, как львица, охраняющая добычу. Обнажила меч и повернулась к стелианцам.

Акива спешно вскинул руки.

– Лир, нет. Пожалуйста. Убери. Тебе их не победить.

Сестра изумленно посмотрела на него.

– Ты не понимаешь. Тогда, в битве. Это они. – Он задержал взгляд на пожилой женщине. – Ведь это вы? Вы уничтожили наших врагов?

Она покачала головой:

– Не мы.

Акива в замешательстве моргнул. Пожилая указала на свирепую молодую женщину, стоящую рядом, и сказала:

– Скараб.

Все замерли. Солдаты помнили, как рушились с неба их враги. Одна-единственная женщина. Одна-единственная.

Лираз вернула меч в ножны.

– Пожалуйста, объясни мне, что происходит, – шепнула Кэроу.