Сны чужих воспоминаний (СИ)

Выпрямившись, поднимаюсь на ноги, отмечая, что госпожа встала и направляется к сцене. Стараюсь не отвлекаться, но всё равно вижу, как некоторые стараются её задержать. Вот она отрицательно качает головой, показывает на пальцах какую-то цифру, отчего мужчины заметно скисают и снова смотрят на сцену. Но уже с меньшим энтузиазмом.

Я завершаю танец, опустившись на стул. Спина прямая, взгляд направлен вдаль. Свет гаснет, и весь зал видит мой медленно исчезающий в темноте профиль.

Я справилась.

30

— Канареечка, милая, я хочу кое-кого тебе представить, — проворковала госпожа Эрато, подводя меня к столику, где сидели Калеб с отцом. И если жених лишь мельком скользнул взглядом по моей фигуре и обернулся к сцене, то отец буквально впился в меня глазами. Подобное внимание от него было непривычным и… откровенно говоря, немного пугало. Всё-таки, я всегда сильно робела в его присутствии.

Нет, я уже не боялась, что меня могли раскрыть. И всё же, было сложно отказаться от годами выработанной привычки. Так что отреагировала я практически на автомате: молча подошла к мужчинам и присела в идеальном реверансе.

— Вы ослепительны, — сладким голосом произнёс отец. — Не хотите присесть за наш столик? Шампанского?

Я опешила. Во-первых, впервые получила предложение присесть от отца… А во-вторых, это случилось лишь после того, как я сменила внешность. В груди горько сжалось сердце. Не хотелось верить, что он может быть таким обходительным с посторонними девушками, тогда как со своей собственной дочерью он всегда так сдержан и холоден.

— Мне нельзя шампанское, — ответила уклончиво. — Мне ещё не использовалось двадцати одного года.

Мужчина бросил вопросительный взгляд на госпожу, стоявшую за моим плечом, и тут же вновь расплылся в тёплой улыбке.

— Но ведь двадцать есть? — Я утвердительно кивнула, и он продолжил: — Тогда на правах самого взрослого в нашей компании я разрешаю вам выпить. Совсем немного.

Я сглотнула и поёжилась. С одной стороны, мне только что разрешил пить алкоголь тот самый человек, который, в общем-то, и имел на это право… С другой — это же именно он всегда был главным блюстителем всех правил и порядков в моей жизни. Откуда такие двойные стандарты? И всё же, спорить с отцом я не решилась.

— Если только совсем чуть-чуть, — робко согласилась я и, потупившись, опустилась на предназначавшийся мне стул.

Госпожа Эрато заняла место рядом, и спустя секунду перед нами возникли два бокала и бутылка шампанского. Вся эта ситуация выглядела до ужаса странно, но я никак не могла понять, что именно меня настораживает.

И вот ещё что: я ощущала внутреннюю тревогу. Все эти странности и нестыковки вопили об опасности. Причём опасность исходила вовсе не от того человека, от которого её можно было ожидать. Нет, Калеб пусть и сидел рядом, но вызывал лишь смутное чувство настороженности. А по-настоящему пугал меня собственный отец. И это был не обычный трепет, который я часто испытывала в его присутствии. Нет, здесь было что-то глубже, агрессивнее, злее… Словно я, как мотылёк, угодила прямо в лапы к пауку и с каждым движением шансов выбраться оставалось всё меньше.

В этих смешанных чувствах я наблюдала, как отец наполняет наши с госпожой бокалы. Жидкость искрилась в свете красноватых ламп. На поверхности напитка с шипением поднялась пена. Задержалась на несколько секунд, а потом начала стремительно опадать. Я смотрела, как лопаются пузырьки, а по спине бежали мурашки.

— Должен отметить, что в танце вы двигались очень грациозно, — заговорил отец, и я машинально улыбнулась.

— Я очень долго репетировала, — призналась я.

— Любите выступать на сцене?

— Не особенно, но госпожа Эрато объяснила мне важность сегодняшнего выступления.

Музыка резко сменилась, и я обернулась на звук. Увиденное заставило мой рот раскрыться от удивления. Из-за кулис выходила уже знакомая мне троица — Иволга, Чечевица и Амадина. Только одеты они были иначе: спереди их платья едва достигали середины бедра, открывая взгляду публики кружевные чулки.

Я замерла, глядя на девушек, прогибающих спину в отнюдь не целомудренных позах… Это настолько не вписывалось в мои представления о приюте для невинных дев, что мозг просто отключился.

Заметив, куда я смотрю, госпожа Эрато резко развернула мою голову к столику. Просто взяла и повернула. Двумя пальцами за подбородок.

— Шампанское, Канарейка, — произнесла она повелительно, протягивая мне бокал. — Выпей с нами.

Я машинально приняла напиток и поднесла к губам. Даже наклонила и коснулась жидкости губами… Но пить не стала. Интуиция вопила, что делать этого нельзя ни в коем случае. Даже под дулом пистолета. Мозг пока отказывался объединять всё происходящее в единую картинку, но я уже начинала догадываться, что отсюда нужно бежать. Любыми способами и как можно скорее.

— Тебе понравилось твоё платье? — прозвучал голос госпожи Эрато.

— Да, очень, — слабо кивнула я. Голова шла кругом, отказываясь мыслить чётко.

— А бельё? Оно пришлось по размеру?