Сны Эйлиса. Книга I

С той поры прошло три года, три года Раджед молча рассматривал девочку, не смея даже заговорить с ней, потом все-таки написал ей. Но пришел в бешенство, когда раз за разом ему отвечали холодным отказом. Льор не понимал, что говорит не так, что не прельщает это глупое создание. Он привык, что люди без магии всегда раболепствовали перед льорами почти в священном экстазе. В Эйлисе такие порядки завели еще восемь тысяч лет назад. Простой народ радовался любой милости своего льора. Земные девушки вроде бы не отличались. Когда София не восхитилась появлением чародея, он уже едва ли мог контролировать свой гнев. А когда нагло отчитала его, то и вовсе пробудила желание уничтожить, испепелить ее на месте. Чародей предпринял колоссальные усилия, чтобы вновь взять себя в руки.

«Ничего. Пусть побродит. Пусть подумает. Нам обоим надо подумать», – выдохнул Раджед, устало располагаясь на широком троне. Приходилось признать, что годы бесконечной ненависти по отношению к соседям-льорам иссушили его душу, сделав непригодной для проявлений настоящей заботы или любви. Пожалуй, он и не ведал о них никогда с момента смерти матери. А она любила. И отца, и своего сына. Но прошло столько лет, что память истончилась, сделавшись прозрачным осколочком стекла, осыпающейся пыльцой с крыла бабочки. Раджед задумчиво уставился в потолок, пересчитывая бесцельно лепестки на цветочной лепнине.

– Может, ты похитил ее, чтобы обзавестись наследником? – интересовался Эльф, между тем жадно приникая к кувшину с водой побелевшими губами. На них выступила синяя кайма. Пусть это тело и существовало чисто номинально, но страдания души передавало вполне по-человечески.

– Нет. Нет-нет. Об этом и речи не шло, – встрепенулся Раджед, до того пребывавший где-то за пределами замка. На него то накатывали воспоминания, то – как бы смешно ни звучало – зачатки угрызений совести.

– Почему? – вдруг внимательно сфокусировал до того неестественно ошалелый взгляд Сумеречный. Дух безумия витал в воздухе, отрывался от стен тонкими паутинками, проникал с каждым вздохом в легкие, закрадывался под одежду вдоль узоров камзола. Возможно, именно безумие заставило похитить двух девочек из мира Земли. Раджед поморщился, помахав рукой, точно разгоняя облачка дыма.

– Потому что Эйлис умирает! – осклабился ожесточенно льор. – Какой смысл выкидывать еще одного несчастного чародея в гибнущий мир? – Льор вскочил с места. – Только чтобы он плюнул в лицо своему отцу, проклял его безрассудство и созерцал ужас последних дней среди серой каменной пустоши. Мне легче, потому что я старше. А льоры Олугд и Инаи не разменяли еще и двухсот пятидесяти лет. Боюсь, они увидят тот день, когда магия окончательно исчезнет. Если раньше не случится какая-нибудь более масштабная катастрофа, которая погребет нас всех в этих башнях.

Вырвалось наружу то, что мучило его уже не первый год – все опасения, все тягучие, как смола, печали. Он ведал, что только Эльф способен уловить всю горечь, которую испытывал чародей. Уж точно не случайные знакомые из мира Земли.

Когда он увидел рисунки в альбоме Софии, в отдаленном уголке души зародилась надежда, что эта девушка тоже может разделить его скорбь об Эйлисе. О его утраченной душе. Почему же тогда он упорно прятал истинное лицо своего мира? Возможно, он и сам заплутал в правилах этой игры.

– Зачем же ты вообще тогда затащил в этот котел несчастную девочку? Даже девочек! – вопрошал Сумеречный, наверняка зная, что не получит внятного ответа. Сам он нервно теребил ворот и рукава рубашки, хватая ртом воздух, как рыба. Раджед не понимал, что с другом, но предчувствовал что-то нехорошее.

– Софию… Просто так. Захотелось заполучить эту фарфоровую статуэтку, эту сахарную фигурку. Поиграю немного – отпущу обратно, – отозвался уклончиво льор. Внешне все так и обстояло, льор имел право именно так обращаться с людьми. И чем больше друг его упрекал, тем больше хотелось его позлить, даже если все признаки подсказывали, что не следует этого делать. Друг и так мучился.

– Как видишь, она не желает принимать правила твоей игры. По какому принципу ты ее вообще выбрал? – изо всех сил сохранял спокойствие Эльф.

– Не знаю. Сам не знаю, – тряхнул головой Раджед, но лгать не имело смысла: – Просто увидел в портале однажды. Возможно, все дело в ее рисунках. Я увидел на них башню и пустыню камней.

– Значит, ты все-таки искал после стольких лет одиночества родственную душу, а не просто игрушку? – с потаенной надеждой вопрошал Сумеречный, преданно заглядывая в глаза. Вот так же, когда появился однажды вскоре после похорон отца.