Сны голубого цвета

— согласился учитель. — Но без разминки я не могу вас допустить до серьезного забега.

— Два круга хватит, — фыркнула Вероника. — Чтобы показать, кто есть кто.

— Вообще — то спортсмены должны уважать друг друга, — заметил неладное физрук.

— За неспортивное поведение могу и посадить на лавку.

— Сергей Петрович, вы меня не правильно поняли, — ехидно заулыбалась сучка. — Вы сами нам рекламировали новенькую, рассказывая, что она в своей школе бегала лучше всех. Должны же мы помериться силами и решить, кто лучший.

— Без подготовки? — Прыснул физрук. — С бодуна?

— Хорошая идея, — поддержали затейницу ребята позади.

Призрачный вызов со стороны стервы стал окрашиваться в яркие тона. Она хотела опустить меня ниже плинтуса, кто бы сомневался.

— Два круга средним темпом, без ускорений, — настоял на своем учитель. — Команду все слышали?

— Да.

— Угу.

— Да без проблем, — фыркнула Вероника.

— Вперед, — раздалась резкая команда учителя, и Вероника рванула!

Не знаю, что на меня нашло, но я драпанула за ней, оставляя всю толпу позади.

— Давай Ника! Сделай ее!! — Закричали с лавок.

— Бешеная догоняй!

Ну, замечательно. Теперь у меня есть кличка.

Вероника ушла метров на двадцать вперед. Но я не отставала. После первого круга ноги стали ватными и появилась отдышка. Стало плевать на весь окружающий стеб, однако я должна была доказать, что могу. Ребята, бегущие позади и отставшие на целый круг, расступились, давая зеленый свет нашей дуэли.

На втором круге я поддала, хотя ноги уже теряли чувствительность. Вскоре разрыв между нами сократился вдвое. Я стала нагонять ее! Вот уже последняя стометровка и надо бы поднажать. Но… сил уже не осталось.

Ноги перестали слушаться, работали только бедра и сила воли, на которой меня еще несло вперед. Вероника ускорилась и рванула так быстро, что оставила всякие надежды догнать ее. В итоге я прибежала секунд на десять позже. Для восьми сотен метров дистанции — это огромный разрыв. А для бегуна моего уровня серьезное поражение.

На финише я чуть не рухнула, едва удержавшись. Сердце долбило так, что готово было выпрыгнуть через горло. Что творилось с легкими… будто я трубой открытой дышу и не могу надышаться. Все внутри горело.

Вероника же была бодрой и веселой. Пробежав трусцой еще метров пятьдесят, она спокойно вернулась и откозыряла своим болельщикам.

— Ты к нам, видимо, из школы инвалидов пришла, — бросила едва слышно, проходя мимо меня. — Сопли подотри, выскочка.

В футбол я уже играть не могла. Физрук понимающе отпустил к освобожденным. Однако смотрел с укором, что поддалась на провокацию. Присела подальше от всех. Вкус поражения оказался горьковат.

С середины последнего урока меня пригласила к себе психолог. Вышло некрасиво, когда она заглянула в класс и вытащила меня с занятий на глазах у всех.

Кабинет психолога виделся мне сейчас мрачной, душной пещерой без окон и дверей. А она — одноглазым циклопом, который хочет меня сожрать. Но перед этим выесть мозг своими беседами.

— Мне видится, что тебе стоит перевестись в другой класс, — заявила Елена Викторовна.

— Будет только хуже, — ответила ей, душой не кривя.

— Хорошо, быть может ты и права. Можно спросить тебя о личном?

Кивнула.

— Олеся, я думаю, ты не хотела брать деньги, — выдала психолог. — Может тебя кто

— то вынудил? Это останется между нами, обещаю. Просто я верю в твою честность. Но мне надо знать, что ты не собиралась этого делать.

— Я не брала деньги. Вернее, не знала, что в книге они есть, — ответила. — Если Ирина Григорьевна нашла книгу без них, значит, их взял кто — то. Дальше думайте сами.

Женщина поерзала на кресле, привыкшая к моей краткости, она явно не ожидала такого конструктивного ответа от проблемной девочки.

— Зачем тебе понадобилась книга? Ты чуть весь стол не разобрала по досочкам, чтобы ее достать, — усмехнулась Елена Викторовна. — Я тогда и не поняла, что ты там под столом забыла.

— Вы все равно не поверите.

— Мы можем поговорить о чем угодно, даже об этом, — засияли глаза у женщины.

Понятно ведь, на что она намекает!

— Я не том, о чем вы подумали, — обломала ее.

— А о чем я подумала? — Решила подловить меня психолог.

Я пожала плечами. Женщина хихикнула и вдруг посерьезнела.

— Мне бы тоже было интересно, что за эротику предпочитает наш физрук, — прошептала заговорчески.

Я схватилась за голову. Мысленно.

— Дело не в этом, — выдохнула. Не могла же я повесить на себя ярлык озабоченной?!

Лучше уж озадаченной.

— Тогда в чем?

— Я хотела кое — что проверить.

— Что именно?

— Вы все равно не поверите.

— Поверю, — встрепенулась психолог. — Обещаю.

— Это будет выше ваших сил, подумаете, что я сумасшедшая. Сдадите в психушку.

Женщина рассмеялась.

— Ты в курсе, что все психологи психи? — Выдала она. — Ты меня ничем не удивишь. Сама могу рассказать, что уши завянут.

— Ну, расскажите, — подловила ее.

— Ладно, слушай, — не стала идти на попятную Елена Викторовна и поведала историю из детства, как она подсматривала за мальчишкой в раздевалке. И глупо, и забавно. В тринадцать лет она впервые увидела штуку, с помощью которой делают детей.