Сны и Реальность Саймона Рейли

Он не мог отвести взволнованного взгляда от Саймона, и словно боялся начать с ним разговор, даже сказать простое «Привет». Сын в ответ сложил руки на груди и выжидал от него хоть какого-нибудь звука в свой адрес.

В воздухе повисло напряжение, растекающееся, словно распыленный в воздухе яд от насекомых.

Мартин Вейс закашлялся, а когда перестал кашлять, Карси, подумав, что тот не знает, как выглядит его сын, да и вообще не подозревает о существовании чада, сказала:

- Это Саймон Рейли, он...

И, не закончив, уткнула взгляд в ворсистый узорчатый ковер.

- Саймон! – прошептал Мартин Вейс, посчитав, что дальше молчать - бесполезно. – Саймон! Мальчик мой!

Он действительно был рад его видеть. Вот так вот. В живую. В своем доме.

Саймон скорчил недовольную физиономию. Он не понимал, почему отец бросил их с мамой, солгал, что погиб, а сам, всё это время жил здесь под другой фамилией! Находиться с ним в одном помещении было неприятно. Теперь хотелось просто взять и вылететь через форточку маленьким пестрым воробушком, благо – тут первый этаж. Но в воробушка он не превратится, да и форточка слишком мала, чтобы в нее пролезть. Что за странные мысли?

- Мама погибла, и в этом виноват ты! – Саймон крикнул на отца, не в силах больше сдержать накопившуюся злобу, извержение его локального вулкана произошло. – Моего отца звали Прохор Рейли. А ты... Ты, Мартин Вейс, и ты ничего не сделал, чтобы спасти маму, а только прятался! Предатель! Как ты мог!

При этом вид у Мартина Вейса был такой, словно ему на голову вылили без предупреждения ведро холодной воды.

- Саймон... - пошатнулся он, вылупив глаза, как ошалевший филин.

- Мы уходим! Тут больше нечего делать! – бросил сын и, ударяя подошвой серых ботинок об пол, отправился к выходу, мимо своего папы, с бешенством оттолкнув от себя дверь комнаты так, что та громко ударилась о стену, и стекла на ней чуть не треснули. Но красивое сине-зелёное подобие витража выдержало.

Карси была в замешательстве, не зная, идти за ним или нет. Казалось, будто юноша несправедливо поступает с отцом. Хотя, с другой стороны, можно было понять, почему.

- Подожди! – Спохватился Мартин. – Дай я всё объясню!..

- Не нужны мне твои лживые объяснения! – отрезал Саймон, резко повернувшись на пороге. – Карси, ты идёшь?

Карсилина медлила, переводя взгляд с одного на другого. Она испытывала к Мартину Вейсу жалость. Саймон ведь мог выслушать его, а не уходить, не дождавшись объяснений. Может, эти слова расставят все по местам?

Навира застыла возле окна, держа щётку для смахивания пыли и не шевеля ей. Едва уловимые потоки свежего воздуха заставляли ворс на щетке подрагивать. Гувернантка не знала, как на такое реагировать - вытолкать Саймона за дверь быстрее, чем тот сам удалится, или позволить ситуации разрешиться.

- Пожалуйста, сынок! – взмолился отец, борясь с желанием сократить дистанцию и вцепиться в его рукав.

В ответ – лишь суровый взгляд. Юноша был непреклонен:

- У тебя сына нет! Ты от нас отказался! – и он импульсивно ударил кулаком по дверному проёму. А потом, зашипев от боли в ушибленных костяшках, затряс кистью.

- Я не отказывался!.. – в отчаянии крикнул Мартин Вейс.

- Не хочу тебя слушать!..

- Саймон, давай его выслушаем! – вступилась Карсилина, не понимая, чью сторону взять. Лучше остаться в нейтралитете?

Саймон ухмыльнулся. Он знал, что у Карси была очень вредная привычка видеть во всех людях хорошее, или пытаться разглядеть. Неужели она и правда думала, что его отец может получить прощение! Он ведь за все эти годы ни разу не показался! Даже в сети не написал сообщение! Например: «Привет, сын, тут такое дело, я вот – жив, оказывается».

- Пойми, Карси, ничего дельного он нам не скажет, – отказался Саймон, не прекращая хмуриться, словно резко вытащенный из норки лисёнок. – Ты идёшь, или как?

Карсилина еще раз бросила взгляд на несчастного Мартина Вейса, потом на Саймона, мол, ты не прав.

- Как хочешь, – рассердился тот заходя в прихожую, там он хлопнул входной дверью и удалился.

Карси догонять не стала, совершенно сбитая с толка. Она долго смотрела в сторону двери, борясь с желанием его сюда вернуть.

Провисла тишина, никто не мог сдвинуться с места.Казалось, даже птицы за окном стали вести себя тише.

- Давайте, я похозяйничаю, - чтобы разрядить обстановку сказала Карсилина, вздохнув и переведя взгляд на барона.

Мартин Вейс ошарашенно молчал. Он понимал, что сильно обидел сына. И даже не знал, как оправдаться.

Принцесса усадила барона на диван и приказала Навире принести горячего чая с мёдом.

- А Вы правда их не бросали? – спросила девушка, присаживаясь рядом.

- Ваше высочество, я никогда не отказывался от жены и ребенка, – повторил он убитым тоном. – Я слишком любил Фолию и Саймона...

Он осёкся, вспомнил реакцию своего сына и изрёк голосом, полным испуга:

- Саймон меня не простит!

- Простит, я уверена, – пыталась успокоить его принцесса.

- Он и слушать не станет!