Сны инкуба

Дамиан встал — медленно, будто у него ноги занемели или пол был не совсем ровный. Но пол был ровный, что-то другое мешало ему двигаться уверенно. Взяв трубку, он сказал:

— Да?

И они перестали говорить по-английски. Как ни странно, перешли они не на французский, а на немецкий. Я даже не знала, что кто-то из них говорит на этом языке. Если Жан-Клод сменил язык из опасения, что я за последнее время лучше выучила французский, то он сам себя перехитрил, потому что по-немецки я говорю. Ну, не то чтобы совсем говорю, но понимаю, когда слышу. Бабуля Блейк со мной с колыбели говорила по-немецки. И в школе я тоже его выбрала, потому что ленилась и хотела посачковать.

Я не каждое слово разбирала — давно я уже не практиковалась в немецком, и акцент у Дамиана был не такой, как я привыкла — а я слышала как минимум два варианта. Но я достаточно услышала, чтобы понять: Жан-Клод спрашивает Дамиана, когда у него переменилось лицо — во время секса или сразу после, потому что Дамиан ответил: нет, не сразу после, где-то через час или позже. Тогда понятно, почему Жан-Клод пощадил мои нежные чувства: я действительно злюсь из-за секса, который не сама выбирала. Потом я услышала слово, означающее силу, и имя Бёлль Морт. Потом Дамиан часто повторял слово nein, или говорил по-немецки, что он не видел. Нет, он не видел с моей стороны никаких проявлений силы, о которых спрашивал Жан-Клод, и тут я уже ничего не поняла. Во-первых, мне была доступна только половина разговора, а во-вторых, некоторые слова моя бабушка нечасто употребляла. Мы с ней не слишком много говорили о сексе, вампирах и метафизических возможностях. Как ни странно.

Когда разговор подходил к завершению, я сказала Дамиану, что хочу поговорить с Жан-Клодом, пока он не повесил трубку. Вскоре Дамиан передал мне трубку, и я смогла сказать:

— Эй, ich kann Deutsch sprechen. — На том конце провода наступило долгое молчание. — Если ты хотел, чтобы я не поняла, надо было держаться французского.

— Дамиан по-французски не говорит, — тщательно контролируемым голосом ответил Жан-Клод.

— Тогда тебе не попёрло, — заметила я.

— Ma petite…

— Ты мне не маптиткай, а правду говори. Каких ещё вампирских сил я могу от себя ожидать?

— Если совсем честно, я не знаю.

— Ага, как же.

— Это правда, ma petite, я не знаю. Даже Бёлль никогда не преобразовывала вампира другой линии или такого возраста, как Дамиан. Если бы ты меня спросила раньше, я бы сказал, что это невозможно.

Похоже было на правду.

— Ладно, тогда о каких ещё силах ты спрашивал Дамиана, есть они у меня или нет? И не ври: если я ему велю передать мне все дословно, он передаст. Не сможет не послушаться.

— Здесь тебя может ждать сюрприз, ma petite. При всей его приверженности к тебе как слуги он может и не оказаться рабом твоей воли. Не знаю, так ли это, знаю только, что чем больше на тебе меток от меня, тем менее покорной моей воле ты становишься.

А это была правда. Меня всегда несколько напрягало, что Дамиан выполняет любой мой приказ просто потому, что я ему велю, а вот сейчас, когда это было бы полезным, может случиться облом. Вот черт!

— Ладно, тогда расскажи мне сам.

— Ты не понимаешь, ma petite. Необычно было уже то, что ты приобретала мои способности; но этой способности у меня нет и никогда не было. То, что случилось с Дамианом, могла сделать только Бёлль и только когда он был новеньким вампиром. Так что это совершенно новая способность, о которой я никогда не слышал, и что же это может значить для тебя, ma petite? Для нас всех, кто соединён с тобой? Что если своей некромантией ты приобрела такие способности, о которых мы даже и догадаться не можем?

Я вздохнула, ощутив вдруг сильнейшую усталость. Я даже не испугалась — просто очень устала.

— Знал бы ты, как мне вся эта метафизическая фигня надоела.

— Ты также исцелила раны сексом, не вызывая мунина Райны. Это так ужасно?

— Может быть, раз это я сделала не намеренно. Пойми, Жан-Клод, я же не старалась это сделать. И что у меня ещё может выйти случайно? Даже предположить невозможно.

Его черёд настал вздыхать.

— Единственный, кроме нас, триумвират, куда входил некромант как слуга-человек, и близко не показывал такого уровня… силы.

— Ты запнулся. Какое слово ты заменил на «силу»?

— Ты слишком хорошо меня знаешь, ma petite.

— Ответь мне.

— Я хотел сказать «непредсказуемости».

Не знаю, это ли он хотел сказать, но нажимать я не стала. Он ответил так, как хотел, а я уже научилась понимать, когда он сказал все, что хочет, и больше ничего не скажет. И научилась после этого не приставать, потому что обычно я только выходила из себя и ничего не добивалась.

— Ладно, верю, что ты не знаешь сам, что мы тут творим. А может кто-нибудь что-нибудь знать, что с нами будет дальше?