Сны мага (СИ)

Но пока они двигались вперед и обратно, Кехан, проваливаясь в Замок памяти, извлекал из себя все, что было рассказано об исцелении и ядах, шел в конце, прикрывая отход отряда, зашивал кожаную сбрую для кёду, потому что мастер-кожевник лишился руки и возможности обиходить особую сбрую, взятую в дорогу. В путешествии бенго танцевали практически без остановки, подобранный в развалинах посох из темного дерева, ставшего тверже металла, служил опорой, прощупывая путь, а с примотанным обломком лезвия превращался в копье или рогатину, смотря какая тварь начинала наседать, выбираясь из болот на тропу.

Кёду сайтан тоже пришлось покомандовать, потому что неудачливый погонщик капризных ездовых тварей был сожран на десятый день обратного пути, попав ногой в затянутый тиной бочаг. Кеду, шедший с погонщиком парой для страховки, всадил в раскрывшуюся вместо яркой полянки пасть, по кругу усеянную мелкими зубами, свое копье, но опоздал. Кехан запомнил сытое чавканье трясины, утягивающей тварь и погонщика в темную глубину, перехваченный кеду повод первого кёду, уже нацелившегося нырнуть следом, свой собственный рык, повторяющий приказ остановиться. И поспешно врученную плеть с зачарованным амулетом в рукояти, позволяющий призвать гладкошкурых порождений катакана к послушанию.

Он довел тварей до конца пути, потеряв всего одного, да и то только из-за того, что незадачливые наниматели решили использовать его как ездового, хотя кёду были откровенно вьючные. Наниматель быстро и легко сожран вместе с ездоком спикировавшим со скал некрупным лабанаги[22]. Вслед крылатому зверю, который мог унести в когтях коня или пару ездовых кёду, полетели стрелы и камни из пращей, но были презрительно проигнорированы.

Кехан не очень понимает, что Наместник Лимы хотел найти в старых развалинах, но все же запоминает все, что было подобрано на его глазах. Он не маг, но хочет жить, в тени, на свету, в холоде или тепле, и поэтому то, что кажется ценным, кропотливо вкладывает в стены своего Замка памяти. В конце концов, память это самое ценное, что у него осталось. Кесэт Саитэ любила знания.

Высокие стелы из белого камня, покрытые ритуальными узорами, оплетенные лианами. Глиняные таблички с письменами, золотые ожерелья и амулеты из гладко отполированных драгоценных камней. Чаши из алой меди, куда удобно сливать кровь, свитки в закостенелых тубах. Летящие пролеты обрушенных стен, рыщущие между кружевных развалин серые призраки ушедших хозяев. Жадные провалы на месте алтарей, ритуальные залы и керисы, вплавленные в камень. Следы огня, проплешины от которого не затянули буйно растущие растения. Нервная, едкая радость исследователей, находивших что-то особенно ценное. Дрожащие пальцы, затянутые в длинные узкие мантии фигуры, особые приметы…

Немного слишком гибкие фигуры, чуть более изящные чем людские черты лиц, немного неудобные прически, прикрывающие прядями темных волос глаза. Острые ногти, слишком темная кровь с терпким запахом бамаят[23].

Ставленники Наместника Лимы только казались людьми.

Но хороший наемник молчит и выполняет то, за что ему платят. Хороший наемник копит информацию на всякий случай, как страховку, как предмет обмена, как сокровища. Кехан хочет жить, и он хороший наемник.

Поэтому и эти факты аккуратно встают в одну из стен Замка памяти.

Здесь и сейчас, в условном спокойствии Менджубы, ютама собирался набрать новых людей, восполняя потери, а кеду сортировал добычу, вырванную из нанимателя. Доля за погибших были хороши, и добыча была хороша. Оружие не легендарное, но прокаленное мертвым огнем, остуженное в вечном сумраке и искупанное в болотных ядах, простые слитки, пригодные и для рубки, и для переплавки, защитные амулеты из тех, что не были израсходованы, поделенные между тремя отрядами, полезные связи с ставленниками Наместника страны Рё.

Кехан не собирался тратить полученные деньги. Связка монет, полученных из покрытых едва заметной чешуей рук, нанизана на веревку и спрятана в глубине сундука, оставленного в импровизированном лазарете, под охраной половины Джихан Беру, не желающих или не способных двигаться, но готовых сражаться за свою добычу с менее удачливыми соперниками.

Поэтому за деньги Кехан не беспокоится и спокойно отправляется, неспешно лавируя между шатрами и людьми в направлении торговых палаток. За плечами успокаивающая тяжесть бенго, в руках увесистая палка, которая, похоже, превратится в боевой посох, бо, после небольшой работы. Нужно будет отполировать и обтесать, для чего нужен какой-то прочный, но бросовый нож. Затвердевшее в Древних болотах дерево будет безжалостно к любому лезвию. Кроме металла, прошедшего прокалку там же?