Сны мертвой девушки из Версуа

– Сейчас, дорогая Соня, я с удовольствием пошел бы спать, – сообщил я в ответ на Сонин вопрос. – Но долг – превыше всего, и он призывает меня ровно в девять быть в кабинете комиссара Танде. Вместе мы обмозгуем это запутанное дело и, разумеется, раскрутим его.

Соня затушила сигарету и поднялась:

– Уж раскрутите, ради бога. У нас с Ольгой билеты домой на двадцать пятое число. Как ты думаешь, бедняжка хотя бы жива?

Еще один такой вопрос, и можно сойти с ума. Если честно, после вчерашнего вина Галлуа, тостов с итальянцем в кафе и ночи с ангелом я сам-то не был уверен, на каком свете нахожусь. А Ольга? Я ее никогда не видел, так что эта девушка была для меня еще менее реальна, чем утонувшая Шарлотта. Ольга – рыжая, Ольга – художница, по словам Сони, не бог весть какая, по отзывам польского серфингиста Дарека – просто дурочка, по мнению Бенини – весьма корыстная особа. Зачем она напросилась с Соней на швейцарский пленэр? Быть может, как и тысячи наших соотечественниц, собиралась остаться тут одним из многих нелегалов и в настоящий момент просто-напросто исполнившая свой план? Кто знает.

Соня внимательно на меня посмотрела и вздохнула:

– Ладно, мне ничего обмозговывать не нужно, так что уж я-то отправляюсь спать.

Она действительно поднялась и направилась к дому, так что и мне, как джентльмену и душке, пришлось следовать за ней. Остановившись у веранды, я наблюдал, как грациозно она поднимается по ступенькам. Головокружительное зрелище.

– Передать что-нибудь от тебя комиссару?

Она приостановилась и взглянула на меня через плечо:

– Передай, что он – настоящий ангел.

Ну, конечно. Язвительность у женщин, по крайней мере у Сони, – в крови. Теперь этим ангелом она будет попрекать меня до конца жизни.

Мы знаем кто

Наверняка в обычные дни в полицейском участке Версуа царит совершенно другая, нежели в то утро, атмосфера: полицейские неторопливо припарковывают у дверей свои велосипеды, снимают велошлемы и, приглаживая вихры, первым делом направляются к кофейному автомату в общей комнате. Убийство Жосье перевернуло все с ног на голову: участок был заполнен людьми в форме и в штатском, которые сновали туда-сюда, озабоченно переговариваясь на ходу.

Комиссар Танде, проведший всю ночь на ногах, так и не вырвавшийся домой хотя бы для того, чтобы принять душ, был занят переговорами по телефону. Мне пришлось целых двадцать минут просидеть перед дверью его кабинета, прежде чем он освободился и мы смогли переговорить с глазу на глаз.

– Отчет медэксперта еще не готов, но я поговорил с ним по телефону, сделав для себя пометки, – севшим голосом сообщил комиссар, выразительно похлопав рукой по желтой папке на своем столе. – Цитирую: «Удары по голове нанесены узким, продолговатым металлическим предметом. В ране обнаружены частицы золы». Это ничего вам не напоминает?

Еще бы! Я как наяву увидел большую залу с мерцающим мрамором пола и великолепным камином, рядом с ним красуется витая стойка с металлическим шпажками, которыми так удобно ворошить золу в серый и дождливый день.

– Каминные щипцы, – отозвался я. – Как раз такие, как в доме Монтесье. Вы его уже допросили?

– Нет, – с бледной улыбкой ответил Танде. – Дом закрыт, никого в нем нет, а хозяин мирно спал в своей женевской квартире, когда я туда позвонил. Мой звонок его разбудил и, разумеется, страшно рассердил. Мсье заверил меня, что уехал из Версуа вчера вечером, около девяти часов. Он никогда не видел старика Жосье, понятия не имеет, кто это такой, и вообще не понимает, почему мне пришло в голову связывать это убийство с владельцем крупнейшей в стране сети магазинов. В настоящее время мои люди опрашивают окрестных жителей, выясняя, не видел ли кто из них автомобиль Монтесье около девяти вечера. Или позже.

Последнюю фразу Танде произнес с особой интонацией. Впрочем, он тут же нахмурился и устало потер лоб.

– По правде сказать, надежды на это – никакой. Вечером мало кто торчит у окон, тем более наблюдая за проезжающими автомобилями. Кроме того, у Монтесье – темный «Мерседес», таких в округе тысячи.

– А этот ваш безумный художник – любитель кладбищ, – сказал я, – разве не мог он слышать, как проехала машина?

Танде снова вздохнул:

– Он ничего не слышал, но это ни о чем не говорит. Дело в том, что гараж Монтесье находится с обратной стороны дома, и там же имеются дополнительные ворота, выходящие прямо на дорогу. Монтесье и его гости пользуются ими гораздо чаще, чем теми, что выходят к дому, где жил Жосье.

Впору было приуныть. Если Монтесье, ударив старика каминными щипцами, потихоньку выехал из задних ворот, то вполне мог остаться незамеченным. В сумерках его темный «Мерседес» подъехал к темным воротам кладбища, почти сливаясь с ними – кто мог его здесь увидеть? И что этого художника не понесло на кладбищенский пленэр на час-другой пораньше?