Сны над Байкалом

— «Мистерия»! — Пробежал записи раз и другой, впился зрачками в глаза Сергея: — Этого у Скрябина нет! Но должно быть! Как вы узнали?..

Сергей попробовал отобрать листки.

— Как вы узнали?.. — повторил Тахов.

Усадил его рядом с собой:

— «Мистерия» не закончена Скрябиным. Композитор задумал грандиозное произведение. «Поэма экстаза», «Поэма огня» — часть задуманного. Известно общее направление замысла, есть отрывки. То, что записано вами, продолжение замысла. Это подлинный Скрябин. Но уже после смерти. Вы чародей?..

У Сергея от разговора ходили по спине мурашки.

— Минуту! — Тахов схватился за карандаш, начал копировать. — Господи!.. — приговаривал он. при этом. — Возможно ли?

Сергей не возражал, пусть копирует. Но пока за столом шла работа, Сергею пришел очень ясный и определенный вывод: после смерти людей надолго, может быть, навсегда, остаются и живут их мысли и замыслы.

Встреча с Таховым — это вчера. А сегодня разговор с Тамарой — путаный спор. Не надо было о Юпитере, о Плутоне. Расстроил Тамару.

Но и это прошло. Сергей в квартире-музее. Тишина, и ему хочется отдохнуть. Послушать то, чего не было никогда, неведомое.

А с Тамарой следует помириться.

После обеда позвонил телефон:

— Сергей, мы поссорились?

— Нет.

— Я не хочу таких разговоров.

— Это рабочие разговоры.

Молчание. О чем она думает? Надо сейчас же сказать что-то простое и примирительное. Но Тамара говорит первая:

— Сергей, я одна.

Это означает, что Тамара хочет в театр, в цирк побыть среди людей.

— Встретимся на Цветном, — отвечает Сергей, — через час.

Встречаются раньше. Не все ли равно, кто приехал первый?..

Идут по аллее, молодые и стройные. Тамаре двадцать четыре года, Сергею тридцать. Они знакомы год с небольшим. Тамара работает в вычислительном центре, Сергей — в институте прикладной психологии. Они любят друг друга. Они спорят друг с другом.

Почему это получается?

Они молоды.

Они полны идей.

Но сейчас Тамара тише воды, слушает Сергея. Дала себе обещание не разжигать споров. Вечер хорош. Облака разогнало, будет звездная ночь.

Сергей говорит о Лобачевском, о музыке Скрябина:

— «Мистерия» вошла в меня, я слышу ее аккорды, финал!

— Вывод? — коротко спрашивает Тамара.

— Мысли живут, существуют в реальности. Может быть, они сгустки энергии, биоплазма, может, электромагнитные колебания. Но они живут с нами и после нас в помещениях, в бумагах, в вещах…

Сергей на секунду останавливается и добавляет:

— Хорошо, что есть музеи. Надо побольше музеев.

— Хорошо, — Тамара соглашается с ним. Спрашивает: — Что может дать такая теория? Практически?

— Многое. Сколько людей уходят с недосказанными словами, идеями. Сколько потеряно замыслов и открытий! Узнаем, как была бы завершена «Человеческая комедия» Бальзака. Узнаем завещание Калиостро. Гоголь наконец. Содержание второго тома «Мертвых душ», который он сжег. Ненаписанный третий том!..

Конечно, Сережка прав, хотя и говорит необыкновенные вещи! Кроме того, перед встречей Тамара приказала себе не ввязываться в полемику.

В конце концов увлекается и Тамара:

— Ферми, Королев… У всех недосказанное, неоконченное. Жизнь так мала!..

Они проходят Цветной, поворачивают, проходят опять. Пахнет набухшими почками, талой землей. Это запах весны, надежд. Жизнь впереди кажется нескончаемой.

Она и была нескончаемой: восходы, закаты, весна и лето, улыбки детей, любовь. Сергей писал диссертацию. Заголовок он еще не придумал, но первые листы дались легко, к осени он намеревался закончить работу. Попрежнему навещал музей-квартиру композитора Скрябина; бывал в консерватории, старался глубже вникнуть в музыку. Строил дальнейшие планы — ехать в Пятигорск, в домик Лермонтова…

Неожиданно прибежала Тамара:

— Умер Ливанов!..

— Радий Петрович?..

— Да. У себя в кабинете. Сердце…

Сергей знал Ливанова: директор счетного центра, теоретик, трудами которого немало двинута отечественная техника.

— За рабочим столом, — продолжала Тамара. — Бумаги, неоконченный труд — все осталось как было.

— Жаль старика, — сказал Сергей. — Такая смерть…

— Больше, Сережа: статья не окончена. Не прописана функция…

— Какая функция?

— Вычислимая функция. Ну понимаешь… из теории алгоритмов. Ливанов искал универсальную формулу. Может быть, он нашел ее.

— Может, и нашел…

— Думал над ней, Сережа!

— Ты хочешь сказать?..

— Хочу! Помоги!

Сергей качает головой: математика…

— Сережа! — умоляет Тамара. — Мы просим — вычислительный центр. Хочешь, придем к тебе все?

У Сергея жердочка под ногами: пройти. Пройдешь, жердочка превратится в мост… Но ведь одно — тихий музей, «Мистерия». Другое — цифры и математика!..

В то же время пройдены годы усилий. Надо же где-то сказать: да!

Сергей идет с Тамарой в вычислительный центр.

Ходит два месяца. Не в лабораторию Тамары, не на свидания с ней — в кабинет бывшего директора Ливанова.

Садится за стол. Берет в руки вещи Ливанова, книги. Думает, слушает.

Ему создали условия: никто его не тревожит и не торопит. Никто не подсказывает. На этом настоял Сергей. По его убеждению, предмет надо постигать с начала.