Сны натощак

– Ну, что удалось что-нибудь узнать? – спросила Маргоша Яну, когда они снова сидели на лавочке перед домом. Лавочка находилась за довольно высокими кустами сирени, и сверху активно пропекалась солнышком, каким-то чудом вырвавшегося из облачного плена. На лавочке было тепло и уютно. Сыщицы немного расслабились после нервных потрясений, выпавших на их долю с самого утра.

– Кое-что, – скупо ответила Быстрова, вычерчивая замысловатые линии носком туфли на песке. – Конечно, окровавленного самурайского меча мне найти не удалось. Но все-таки и не без «улова». Знаешь, есть пара странных вещей в квартире этой рыжей Мариночки, которые не дают мне покоя… Но я пока что не знаю, с какой стороны на них посмотреть…

– Что за вещи? – Маргоша деловито поправила золотую дужку очков, съехавших на кончик носа.

– Да в общем-то ничего особенного… Старая фотография. Черно-белая. Довольно яркая молодая женщина с копной светлых волос. Чем-то отдаленно напоминает Марину. Может, родственница…

И еще одно: зеленая тетрадочка, аккуратно засунутая между книгами на полке. Сама не знаю, почему мне не дает покоя эта тетрадочка, рука так и тянется сама собой – взять эту тетрадочку и прочитать, что в ней написано… Может, это какие-нибудь важные записи, вроде расходной книги или поиски родственников… Моя мама, между прочим, как-то раз попыталась было опросить своих престарелых теток о наших предках, так вот, то, что они смогли вспомнить, она аккуратно записала в подобную тетрадочку, только голубого цвета. И очень бережно где-то ее хранит. Говорит, что нельзя быть «Иваном, не помнящим родства»…

– И что нам со всем этим делать? – Пучкова задумчиво зевнула. – Сами будем пытаться взять эту тетрадочку или с Олегом посоветуемся?

– Да чего его беспокоить такими мелочами, – отмахнулась Яна, – сами что-нибудь придумаем. У него там криминалисты, патологоанатомы, следственная бригада и еще много чего… Думаю, что у него работы пока хватает… Надо только будет с ним обсудить, какие версии есть у следствия, чтобы у нас была какая-никакая пища для размышлений… Ну все, Маргош, я устала очень… Давай-ка действительно домой поедем, отдохнем да подумаем, как следует…

Сыщицы поднялись с лавочки и направились в сторону припаркованного около дома маленького черного «Шевроле», любимицы Яны Быстровой. Едва они уселись в машину, как из подъезда вышла маленькая, сухонькая старушка в дутом темном пальто и мохеровом цвета морской волны берете. В руках у нее была довольно изящная, но допотопная сумочка из крокодиловой кожи. Старушка близоруко прищурилась и стала осторожно спускаться со ступенек подъезда.

– Между прочим, это Ариадна Павловна из шестой квартиры, – шепнула Маргоша Яне. – Соседка убитого.

– Да ты что? – вскинула брови Яна. – А ну-ка подойди, спроси у нее, не подвезти ли ее куда-нибудь? Может, она на рынок собралась или в гости к кому… Мы бы у нее еще чего-нибудь интересненького узнали в дороге…

– Нет, ну я же говорю, вечно я как обезьяна – каштаны из огня для тебя вынимаю, – беззлобно пробубнила Маргоша, вылезая из машины и кидаясь наперерез довольно бойко шаркающей старушке.

***

Поздно вечером в гости к Быстровым приехал старший следователь прокуратуры Олег Сергеевич Соловьев. После ужина Дмитрий Быстров, по обыкновению, уютно устроившись на диване, приступил к просмотру телепередач, а трое сыщиков остались на кухне. Олег старательно курил в форточку (Яна прониклась ситуацией и пошла на такую уступку), Маргоша заваривала чай, а сама Яна сражалась с горой грязной посуды.

Первым молчание нарушил Олег.

– Начальство наседает, требует срочно раскрыть убийство Заволжского, – мрачно изрек он, машинально выкидывая окурок в форточку и при этом испуганно оглядываясь на Яну. Но та, поглощенная борьбой за чистоту тарелок и кастрюль, не заметила демарша и продолжала спокойно перемывать ножи и вилки.

– Какие-нибудь версии уже есть, Олег? – спросила она, в очередной раз выдавливая на губку средство для мытья посуды.

– Самое ужасное, что версий-то целая куча! – пустился в объяснения следователь. – Во-первых, если помнишь, на груди Заволжского был обнаружен некий предмет, отнесенный нашими экспертами к атрибутике одной мало известной, но, судя по всему, очень нехорошей секты.

– Что за предмет? – Яна вытянула шею.

– Да что-то вроде фашистской свастики, – буркнул Соловьев, – черный такой фашистский крест… Слушай, а может, Заволжского скинхеды порешили?