Сны о Слепом городе

Увидев это, море шумно вздыхает. Большая волна проходит по его спине гребнем – и улегается. Море видит сотни горящих свечей, море слышит сотни поющих голосов – и успокаивается. Оно обнимает берега, обнимает одинокого кита и спокойно засыпает.

В мире становится чуть светлее.

* * *

В Белом городе – чёрная ночь. Который день уже – чёрная ночь.

Женщины в тревоге и страхе: как быть? что делать? что будет с нашими семьями?.. Ужели солнца не будет больше? Любви не будет и мира?

– Будет, – отвечает им Белый город. – И солнце, и мир, и любовь – всё будет. Вы только продолжайте петь свои песни. Прясть свои нити. Печь хлеб своим детям. Продолжайте любить. Свет зажигать во мраке.

И женщины продолжают. Поют, и прядут, и пекут, и жгут свечи. И любят – во всё своё сердце.

А собираясь вместе, складывают голубей. Из белых листов с нотами Моцарта и колыбельных. Из страниц детских книг и священных писаний. Из писем любимых мужчин и бабушкиных рецептов.

Женщины складывают голубей. Десятками, сотнями, тысячами. Рисуют сердца им и выпускают в небо – живыми, тёплыми птицами.

Птицы те разлетаются по́ миру.

И однажды вернутся, на крыльях неся рассвет.

У ВЕЛИКОЙ ПРАМАТЕРИ

В саду Великой Праматери

В саду Великой Праматери бесчисленное множество диковинных чудес. Чего только нет в саду Великой Праматери!.. Здесь растут и совсем обычные травы, цветы и деревья – те, что видишь на каждом шагу и потому не обращаешь на них внимания, вроде подорожника да лопухов, ромашек да одуванчиков, сосен да берёз. И совершенно необыкновенные, какие встретишь разве только во снах или сказках.

* * *

В саду Великой Праматери растёт Древо жизни, чьи круглые багряные плоды, похожие на гранат с медовой мякотью, способны поставить на ноги даже неизлечимо больного. Да что там больного! Сила Древа такова, что и мёртвый оживёт, если омыть его целебным соком тех плодов.

* * *

В саду Великой Праматери растут алые тюльпаны, чьи лепестки – чистый огонь, горящий и ночью и днём от начала мира. Это искры Предвечного пламени, долетевшие сюда с далёкой звезды. И кто сорвёт огненный тюльпан, тот познает вкус свободы, и никогда никто не сможет сломить его волю, не сумеет сделать своим рабом.

Тот, кто познал жар этого огня, всегда будет идти вперёд – своим путём, к своей цели, и победа будет его спутницей.

* * *

В саду Великой Праматери серебром звенят на ветру нежно-розовые колокольчики северной линнеи. Цветы эти кажутся хрупкими, но даже в самые лютые зимы морозы им нипочём, и чем крепче ветер, тем звонче хрустальные голоса колокольчиков, поющих Изначальную песнь, в которой непостижимо сплелись колыбельная песнь и песнь Пробуждения…

* * *

В саду Великой Праматери ловит насекомых рубиновый кувшиночник – непентес, чьи гибкие стебли лианой оплетают стволы высоких деревьев, а крупные зелёные листья украшают ветви подобно гирляндам.

Чем больше насекомых ловит хищный непентес, тем больше становится его кувшинчик, раз за разом наливающийся тёмно-красным: поначалу бледно-зелёный, он затем обретает кровавые прожилки, а потом и полностью окрашивается багрянцем. Это означает, что непентес насытился, и вскоре кувшинчик закроется. Тогда-то и начнётся великое таинство – превращение красного кувшинчатого листа в живое пульсирующее сердце.

Каждую весну, когда поспевает новый урожай сердец, Великая Праматерь выкапывает растущие под Древом жизни мандрагоры – по числу созревших непентесов. В каждом из клубней – корней мандрагоры, похожих на эмбрионы, – Великая Праматерь делает надрез и вкладывает внутрь трепещущее сердце.

Её узловатые пальцы смыкаются, сводя рассечённые края вместе, морщинистые руки обнимают корень, согревают его – и вот на ладонях Великой Праматери спит нерождённое дитя.

Старуха уложит младенцев в плетёную ивовую корзину, выстеленную лебяжьим пухом, и отправит вниз по реке, что впадает в Млечный Путь. Оттуда приплывут они в назначенный срок к своим матерям.

Встречали ли вы когда-нибудь людей, умеющих любить глубоко и сильно, преданно и беззаветно – любить по-настоящему? Таких людей, у которых словно бы солнце в груди, и лучи его льются из глаз тихим светом и согревают в любую стужу. Это они, те самые дети, кому Праматерь подарила живые сердца…

* * *

В саду Великой Праматери стоит её огромная древняя прялка из лиственницы, поросшая мхом и лишайниками, а кое-где и древесными грибами. За долгие годы она так глубоко ушла в землю, что нельзя сказать наверняка, не пустила ли она корни в той плодородной почве.

Сядет Праматерь прясть, повернёт колесо – и завертится земной шар вкруг своей оси, день пройдёт, ночь пролетит.

А старуха знай наматывает на своё веретено меланжевую нить времени – то тёмную, то светлую, почти невесомую, тоненькую, как паутинка…

* * *

В саду Великой Праматери за грядками с пряными травами тянутся ровные ряды незабудок – далеко-далеко, до самого горизонта, где начинается великая степь, поросшая маками и полынью.