Сны об Уэссексе. Фуга для темнеющего острова

– Так, с меня хватит, – ответила Изобель и ушла.

* * *

Когда у меня наконец появилась возможность рассмотреть украденную винтовку, я вспомнил, что у нас есть патроны как раз для этой модели. Они хранились у Рафика, поэтому про оружие пришлось рассказать.

Если не ошибаюсь, патроны были у него все время, сколько я в группе, хотя откуда – неизвестно.

Мы беседовали наедине. Рафик сказал, что патронов всего двенадцать, а также посоветовал немедленно избавиться от винтовки – ради общего блага. На мой вопрос «почему» он просто напомнил, что недавно в качестве наказания за незаконное хранение и ношение огнестрельного оружия снова ввели смертную казнь.

– Да где сейчас соблюдаются законы? – возразил я, хотя, признаться, эта новость меня порядком встревожила.

– Что ж, тогда тем более: каждый сам за себя.

– В таком случае иметь винтовку лучше, чем не иметь.

– Как посмотреть, Уитмен, – произнес Рафик, глядя мне в глаза, что было для него нехарактерно.

Про себя я пришел к выводу, что он просто завидует. Вооружись мы раньше, стал доказывать я ему, смогли бы защитить женщин. Зверства по отношению к беженцам усиливаются, надеяться нам не на кого, только на самих себя.

Рафик парировал: да, нас часто задерживают и допрашивают, зато, в отличие от других групп, не избивают, не кидают в тюрьму, не пытают и не насилуют – потому, что считают нас безвредными. Ни на одном обыске у нас не нашли ничего опасного.

Я сказал, что беру всю ответственность на себя. При угрозе поимки или ареста я тут же спрячу винтовку, а если не получится, то сознаюсь, мол, никто, кроме меня, про нее не знал.

В конце концов Рафик уступил, хотя патроны решил придержать. Отдал он их мне только через день.

Я разобрал винтовку, прочистил и смазал ее, потом потренировался в прицеливании. Стрелять не пробовал, чтобы не тратить патроны и не привлекать внимание шумом. Один наш товарищ немного разбирался в оружии. Он сказал мне, что винтовка дальнобойная и мощная, а также спросил, не проходил ли я стрелковую подготовку.

Постепенно я стал замечать, что иерархия внутри нашей группы немного изменилась.

* * *

Я приехал в город до обеда, когда подготовка к празднику подходила к концу. С центральной площади убрали все автомобили, и теперь там гуляли люди. Трудно было даже представить, что в обычные дни здесь не протолкнуться от машин, направляющихся к побережью.

Перед магазинами, чьи фасады выходят на площадь, устанавливали деревянные прилавки с товаром. Тут и там рабочие на лестницах развешивали гирлянды. Чуть ли не каждое окно было украшено цветами. В самой широкой части площади, напротив муниципалитета, разбили небольшой парк аттракционов: детскую карусель, горку, качели-лодки и призовые киоски.

В соседнем с гостиницей переулке остановился большой автобус, из него вышли пятьдесят-шестьдесят пассажиров и направились в ресторан, отделанный под эпоху Тюдоров. Я дождался, пока все войдут внутрь, и зашагал в противоположную сторону, подальше от центра, бродить по улочкам между домами.

Когда я вернулся на площадь, праздник был в самом разгаре.

В первый раз я увидел ее у витрины с кожаными сумочками. В те годы девушки носили платьица из очень тонкого материала с подолом сильно выше колена. На ней было как раз такое, бледно-голубого цвета. Мне девушка показалась очень красивой. Я направился к ней через площадь, но она уже отошла и затерялась в толпе. Я постоял немного у магазина с кожей, надеясь разглядеть ее среди народа, затем переместился в проход между тиром и киоском, где метали шары.

Примерно через час я заскочил в гостиницу выпить кофе, а после этого вернулся на площадь. Рядом с одним из грузовиков, на которых привезли аттракционы, я снова увидел ту девушку. Она шла наперерез мне, задумчиво опустив глаза, потом поднялась по лестнице, ведущей к муниципалитету. Там она обернулась, и наши взгляды встретились. Я двинулся к ней.

Однако когда я дошел до ступенек, она уже вошла в здание. У меня за спиной раздался какой-то треск, затем вопль, крики. Оборачиваться я не стал. Еще пару минут из громкоговорителей гремела музыка, перекрывая собой шум, пока наконец кто-то не сообразил ее отключить. В наступившей тишине отчетливо слышалось женское рыдание.

Только когда появилась «Скорая», я решил посмотреть, что случилось. Оказалось, маленький мальчик застрял ногами между платформой карусели и ее движущейся частью.

Я наблюдал за спасением ребенка. Санитары никак не могли к нему подступиться, пока наконец не подъехала пожарная бригада. С помощью электропилы они вырезали кусок платформы и извлекли мальчика. Он был без сознания. Его увезли в больницу, музыка заиграла снова, и вдруг я заметил, что со мной рядом стоит та самая девушка. Я взял ее за руку и увел с площади на боковые улочки, по которым гулял днем.

От ее красоты я почти утратил дар речи. Мне хотелось покрасоваться, но нужные слова никак не лезли в голову.