Сны Персефоны

Они подолгу о чём-то шептались с Гермесом, закрываясь в мужской половине. А потом — исчезали на несколько дней. Кора была уверена: муж как всегда, незримой тенью, под шлемом-невидимкой, вмешивался в дела своих державных братьев, которых нередко надо было осаживать и вразумлять. Но больше всего, он, конечно, желал незыблемости установленного порядка, бросая: «У меня тут Тартар, а они со своими…» Аид редко договаривал, она научилась понимать по обрывкам фраз.

Но в этот раз обрывков не хватало — они не удовлетворяли. Пришлось идти к Гекате. Трехтелая ведьма перекрёстков хоть и поднималась в Серединный мир исключительно по ночам, но знала порой больше, чем сами обитатели Олимпа.

На Персефону она посмотрела лукаво, обернув к ней одно из трех лиц.

— На Олимпе зреет что-то нехорошее, — проговорила она. — Ко мне присылали… За отваром… От Геры…

Персефона ходила туда-сюда по комнате Гекаты, где густо пахло травами, а в котлах дымились и булькали зелья столь опасные, что даже бессмертным не стоило приближаться к ним.

— Почему к тебе? Почему не к Гипносу?

Геката хмыкнула: ну, Владычица, ты же умная! думай!

И Персефона подумала и сама ответила на свой вопрос:

— Потому что им нужен сон более надежный, чем тот, который может плеснуть из своей чаши Гипнос.

— Верно, — отозвалась Геката, помешивая жуткое варево в одном из котлов и бросая туда лапку какого-то существа.

Персефону передёрнуло.

— И ты дала отвар? — спросила царица Подземного мира.

Геката только хмыкнула. Можно было даже не спрашивать: конечно, дала.

Трёхтелая бросила в пространство, не отрываясь от своего занятия:

— Скоро шатнётся трон Громовержца. Вот тогда-то стервятники и налетят.

— Кто ещё участвует, кроме Геры? — тон Персефоны всё больше походил на допросный, но на Гекату это мало действовало. Казалось, она забавлялась. Всем — и тем, что посылала на Олимп отвары, способные надолго усыпить верховного бога, и предстоящей сварой престолонаследников, и волнением своей Владычицы.

— Тебе лучше спросить у Гермеса. Я знаю даже не слухи, а отголоски слухов.

— Мне хватит и отголосков, — твердо произнесла Персефона, усаживаясь на высокое кресло, изящно складывая тонкие ладони на спинке и опираясь маленькими ступнями о подножье.

— Я слышала о Посейдоне и Аполлоне.