Сны призрака

В следующую секунду Квалин ощутил, что снова может двигаться. Ага, подумал, не все так безнадежно — аварийка еще работает. Она отрубила главный комп и взяла на себя жизнеобеспечение. Про все прочие навороты можно окончательно забыть — хотя на них давно уже надежды не было, но теперь без вариантов. А ведь на аварийке можно и не дотянуть, проскочила мысль. Знал бы точно, куда идти, дотянул бы, а так…

Михаил рванул вперед с удвоенной силой. Он лежал неподвижно не больше полминуты, но организм воспользовался даже такой передышкой и теперь будто получил второе дыхание. Казалось, и скафандр уже не такой тяжелый, как раньше… Все это замечательно, но как бы потом не выдохнуться вдвойне быстрее. А на датчике была опять семерка…. Ах да, он же хотел вообще на него не смотреть!

Шестигранник коридора сузился до трех метров и превратился в квадрат. Стены и пол становились ровнее, фигуры на них уже не светились так ярко и не меняли цвет каждые несколько секунд. Центральная часть «Призрака» осталась позади, разведчик возвращался в более привычную — да только кто знает, сколько еще добираться до выхода и есть ли отсюда прямой путь. К источнику его вело чутье, но чутье это было не чем иным, как притяжением ключа к скважине, которое передавалось ему, должно быть, прямо в мозг. Выбраться назад уже никакое чутье не поможет.

В левой стене показалась до боли знакомая открытая раздвижная дверь. Что-то побудило Квалина направиться к ней, хотя он не был уверен, что это верный путь. Да и в чем вообще он сейчас мог быть уверен? За дверью виднелся коридор — именно такой, как вначале, чуть блестящий, да только таких коридоров в «Призраке», небось, полно. Михаил подошел вплотную, раздумывая, стоит ли свернуть, или идти дальше — и тут все погрузилось во тьму.

Ну вот, констатировал Квалин, аварийка уже не вытягивает. И зуб даю: дело не в том, что скафандр повредился, когда на него обрушился блок. Это оно и его шуточки. Осталось совсем немного: скоро будет сияние, а потом и полный абзац. Индикатор зловеще горел во мраке, показывая пять метров до врага. Коридор слева слабо поблескивал, будто серебристый металл, — подобно фосфору, светился сам по себе. Однако света хватало только на пару метров. Впереди стены тоже то и дело вспыхивали разными огоньками, но по ним ориентироваться было куда сложнее.

Квалин шагнул за дверь, прекрасно сознавая, что всякий выбор сейчас — от безысходности и только оттягивает неизбежное. Индикатор кислорода показывал, что воздуха в баллоне осталось минут на десять. Значит, была утечка, а Михаил и не заметил когда. Или оно опять пошалило — тут всего можно ожидать… Есть, конечно, еще резервный, аварийная система должна подключить его на последних минутах. Да только в таких условиях разведчик и на нем не доберется — это и дураку понятно. Что ж, единственное, что остается делать, — бороться до последнего. Хотите взять меня? Давайте попробуйте!

Впереди была дыра шириной почти на весь проход. С мускульниками Квалин перепрыгнул бы ее на раз, сейчас же это представлялось абсолютно нереальным. Что там внизу — такая же труба, как та, по которой он летел? Или многометровая яма, в которой запросто сломаешь себе шею? Сбоку ее можно попробовать обойти, но уж очень узко — велик риск сорваться. Особенно с его везением, когда он и на ровном месте умудрился споткнуться.

На биодатчике было три метра — преследователь уже подобрался к двери. Давай, дружище, подумал Михаил, пора нам поговорить по душам! Он вскинул руки и выстрелил. Ответом был металлический скрежет на противоположной стене коридора, из которого Квалин пришел. Стрельба в молоко, как и раньше. Неожиданная мысль вдруг поразила разведчика. Он поднял правый лучемет и ударил импульсом точно над дверью. Ерунда, конечно: в глупых старых фильмах такое может сработать, но в жизни…

Дверь опустилась почти мгновенно, с неприятным, режущим слух гудением, отделяя беглеца от преследователя. Вот тебе и на, подумал Квалин: я ж только с отчаяния решил попробовать, а оно в самом деле получилось… Ну, что теперь: сможешь вышибить дверь или наконец оставишь меня в покое? Михаил обернулся к дыре. Ничего не оставалось, кроме как попытаться обойти ее. Есть, конечно, приличный шанс сверзиться вниз, но выбор у него небольшой. Все-таки вариант «лечь и подыхать» разведчик не рассматривал.

Сзади раздался грохот, больно ударивший по ушам. Квалин догадался, что произошло, еще до того, как обернулся. Но то, что он увидел, было даже чересчур. Две половины тяжелой металлической двери валялись на полу, раскаленные докрасна на линии разлома. Враг был внутри, совсем рядом.

«Не уйти», — молнией проскочило в мозгу.

В воздухе возникло призрачное лицо, удивительно знакомое. Всего секунду разведчик гадал, кто это может быть, когда понял: да ведь таким он сам мог бы стать лет через сорок, не меньше. У Квалина из будущего была лысая голова, сморщенная высохшая кожа, впалые щеки, утонувшие в орбитах глаза — казалось, он вот-вот умрет от истощения. Хорошенькую же судьбу ты мне предсказываешь, подумал Михаил.