Сны разума

Викторов разжал сжимающие рукоять пальцы, позволяя телу убитого товарища осесть вниз. Подтянув за ремень отлетевший в сторону «Бизон», опустил предохранитель до второго щелчка и поднялся на слегка дрожащие ноги. Прибавив света, капитан огляделся. Несмотря на немыслимую быстроту произошедшего – едва ли короткий «бой» продлился больше нескольких секунд, – все уже закончилось, трое спецназовцев были мертвы. Единственным, кто не получил ни царапины, оказался сам капитан.

Пошатываясь, Сергей двинулся по коридору. Назад он не оглядывался – незачем. Каждый из погибших, из этих так называемых боевых товарищей, многим был обязан ему, капитану Викторову! Кто-то – давним неоплаченным долгом, а кто-то – и самой своей никчемной жизнью! Кого-то он спас от пули, кого-то – от раскаленного осколка сработавшей мины или падающего со свода обломка породы… не важно! Важно, что никто из них не вернул ему долга, ничем не отплатил за добро… Уроды! Неблагодарные свиньи! Скоты! Жаль, что он не сам всех их завалил!

Следующие полчаса Викторов шел на полном «автомате». Просто механически передвигал ноги, где следовало, пригибаясь или проползая на четвереньках особенно низкие и узкие участки: профессиональные спелеологические навыки никуда не исчезли. О том, что произошло совсем недавно, он больше не думал. Он вообще ни о чем больше не думал, просто шел вперед тем же маршрутом, каким собирался идти с группой, – и все. Вспышка ярости, стоившая жизни Ваксе, да, впрочем, и всем остальным, тоже осталась в прошлом. Сейчас он просто знал, что так было нужно, что он поступил правильно – и не просто правильно, а единственно возможным образом!..

А затем, перелезая через загромождавший проход невысокий каменный развал, некогда, видимо, бывший стеной-забутовкой, капитан поскользнулся и, привычно упав на спину, съехал на несколько метров вниз.

Открывшийся взору сферический зал оказался в точности таким, каким его и описывала та сумасшедшая (но, как выяснилось, вовсе не лживая) сучка, непонятно зачем полезшая в эти сырые и холодные катакомбы. И даже шар, меняющий в свете фонаря свой цвет, все так же величаво парил по центру.

Несколько минут Викторов разглядывал висящую в воздухе сферу, затем поднялся и медленно обошел последнюю стоянку перебивших друг друга подземников. В застоявшемся воздухе ощутимо пахло разложением, но все же куда меньше, нежели можно было ожидать, учитывая количество трупов. Короткий осмотр отчасти объяснил, в чем дело: в сухом и прохладном воздухе подземелья тела уже начали мумифицироваться. Выхватываемая мертвенным светом галогенового фонаря картина была жутковатой: искаженные гримасами ярости лица, превратившиеся в обтянутые почерневшей от крови кожей костяки, сведенные посмертной судорогой руки, по-прежнему обхватывающие окровавленное оружие… да уж, ребятки повеселились тут на славу! Устроили, суки, пикничок на обочине!..

Как здорово, что его сыну всего лишь двенадцать лет и у него, капитана Викторова, еще есть время, чтобы вразумить маленького негодяя не делать ничего подобного! Так вразумить, чтобы на всю жизнь запомнил! Правда, жена имеет свои взгляды на воспитание отпрыска, но и ее, суку, можно будет переубедить! Так переубедить, чтобы больше уже не рыпалась, тварь!..

Но сначала он должен разнести к известной матери этот долбаный шар под потолком. Уж больно он его раздражает – «парит», скажете тоже! Небось подвешен на каких-нибудь невидимых сверхпрочных нитях толщиной в одну молекулу – так ведь, кажется, описывают их наши доблестные, чтоб их всех, фантасты? Понапридумывают невесть чего, еще и гонорары баснословные за эту муть требуют, уроды… – Капитан нарочито неспешно откинул приклад, поднял автомат к плечу и плавно, словно на учебных стрельбах, выдавил спуск.

Верный «Бизон», единственный, к кому Сергей отчего-то не испытывал ни малейшей неприязни, отозвался в плече привычной мерной дрожью автоматического огня. Невидимые, но, как казалось самому капитану, исполненные его ненависти пули рванулись к зависшему под сводом шару, с визгом и искрами рикошетируя от него.

Однако ничего этого он уже не видел и не слышал: одна из первых же попавших в цель пуль, срикошетировав от поверхности шара и уйдя вторичным рикошетом от стены странного зала, попала стрелявшему точно в переносицу. Конечно, тупорылая пистолетная пуля – это не остроконечная автоматная, и два рикошета существенно снизили ее убойную силу, но ему хватило и этого. Нелепо запрокинув голову, капитан спецназа Сергей Викторов сделал шаг назад и опрокинулся на спину. Мертвым. Тоненько звякнул, рассыпаясь крошевом мелких осколков, слетевший с головы и разбившийся фонарь. Набегавшая из-под разбитой головы кровь несколькими быстрыми струйками заскользила по наклонному полу, пятью метрами ниже исчезая под спальным мешком кого-то из так и не нашедших путь наверх подземников…