Сны суккуба

Он уже шуршал чем-то у себя за окошком. И выложил на стойку огромную коробку как раз в тот момент, когда я подошла. Надпись на ней оказалась ко мне вверх ногами, но я все же прочитала: «Рождественское дерево. Австрийская сосна».

— Черт, — пробормотала я. — Кто же это додумался...

Тут на стойке появилась еще одна коробка, поменьше, с изображенной на крышке «Декорированной оптоволоконной елью». За ней — третья, размером почти с «австрийскую сосну». И четвертая, два на два фута. Две последние были упакованы в блестящую зеленую бумагу с таким искусством, каким на Земле владело лишь одно существо — Питер.

Парнишка окинул взглядом все четыре.

— Вы, видно, любите Рождество.

— Ох... я думала, все уведомления — об одной посылке.

— Нет. Каждый день — новая. Вам помочь донести?

Мы вдвоем дотащили их до квартиры, сложили на пол в гостиной. Я поблагодарила парня, он ушел. Тут же появилась Обри и принялась расхаживать по коробкам.

— Целый ельник, — раздался вдруг голос у меня за спиной.

Я подпрыгнула, оглянулась.

Ясмин.

— Никогда больше так не делай! Хватит, Картер вечно подкрадывается и пугает...

— Извини, — сказала она смущенно. — Я не нарочно. Просто как раз вошла...

Ясмин наклонила голову и стала разглядывать надписи на коробках. Одета она была в джинсы и свитер, черные волосы собрала в хвост, отчего выглядела на семнадцать.

— Зачем тебе столько?

Сняв пальто, я со вздохом рухнула на диван.

— Да это Питер... пустил слух, будто мне нужна елка, потому что прошлогоднюю сжег Картер. Вот все и решили, видно, сделать доброе дело.

— Постой, — сказала она. — Елку сжег Картер?

— Да... это длинная история.

— Он, похоже, раскаялся.

Ясмин показала на коробку с оптоволоконным деревцем. На боку ее мелким неразборчивым почерком было нацарапано:

Джорджи... надеюсь, понравится. Украшать не требуется!

К.

P. S. Огнеупорная!

— Хм, — сказала я. — «К» может означать и Коди.

— Нет. Эти каракули мне знакомы. Картер.

— Ну, ладно. Ангел, стало быть, искупил вину. От кого же остальные?

И мы начали это выяснять. Коробки в одинаковой зеленой обертке и впрямь оказались от Питера. В большой была очень красивая и очень дорогая елка, с хвоей цвета «зимний мшисто-зеленый», присыпанной серебряными блестками. В маленькой обнаружились набор игрушек и гирлянда, в пурпурном и фиолетовом тонах. Украсить его подарок самостоятельно Питер мне, видимо, доверить не мог...

Австрийскую сосну прислали работники книжного магазина.

«Сюрприз! — гласила вложенная карточка. — Поучаствовали все! Ты больше не Скрудж!»

Подписана она была действительно всеми, в том числе и Сетом.

Я посмотрела на груду коробок.

— Рождественское чудо. Не было, не было ничего, и вдруг — лес.

— Вот и хорошо, — сказала Ясмин. — Давай помогу установить.

Я взглянула на нее удивленно.

— Ты разве не к Винсу пришла?

Она покачала головой.

— Нет, с тобой поговорить.

Вот те на...

Елки мне после такого заявления ставить совсем не хотелось, но, раз уж этого желало существо куда более могущественное, чем я, пришлось. Проще всего было справиться с подарком Картера. Его я поставила на подоконник, под которым имелась розетка, подключила. Оптоволоконная хвоя засияла поочередно бледно-розовым, фиолетовым, зеленовато-голубым и белым.

— Боже, — сказала я. — Прямо как лавовая лампа.

— А мне нравится, — заявила Ясмин. — Довольно смело.

Вид у нее был на удивление радостный и взволнованный. Словно у ребенка на утро после Рождества. Казалось бы, столько елок, столько праздников должна была повидать за свою жизнь... но, похоже, так и не привыкла.

— Давай теперь поставим эту, благопристойную. — Она показала на елку Питера.

И, когда мы развешивали фиолетовую гирлянду на «зимних мшисто-зеленых» ветках, наконец приступила к делу.

— Винсент мне все рассказал. — Ясмин помолчала, закрепляя петлю. — Я рада, что твой друг в порядке.

— Я тоже. Повезло ему. Не будь там Винсента...

Мы еще помолчали. Я терялась в догадках, зачем ей этот разговор. Боится, что я открою кому-нибудь их тайну? Но не станет же она угрожать переломать мне ноги, чтобы я не проболталась? И вдруг поняла — ей нужно утешение. Мысль была безумная и пугающая. Ангел. Тот, кто дарит надежду и душевный покой. Тот, кого молят об утешении все остальные. Здесь, передо мной... ищет поддержки у адского создания.

— Повторяю, — сказала я, — то, что говорила Винсенту. От меня никто ничего не услышит.

— Верю. — Вид у нее стал сконфуженный. Ангела не обманешь — они знают, правду ли им говорят.

— Но не понимаю. Почему?.. Ведь у тебя будут большие неприятности, если твое начальство — тот же Джером — обо всем узнает.

Верно. И Винсент об этом предупреждал.

— Ваша сторона просто взбесится.

— А ваша — нет? Простит, если узнает? — спросила я.

Она отвела взгляд, подвешивая розового стеклянного голубка.