Сны в ожидании зла (СИ)

«Странник шёл очень давно без еды и сна. Его тело и душа, измученные жаждой, пустыней, жарой, бесконечностью поиска и безнадежностью, уже не просили ни о чём. Лёгкий лунный свет струился, превращая очертания призрачного почти разрушенного города в эфемерные тени. Белые камни, гладкие и холодные на ощупь, хранили историю веков. Когда-то здесь и, правда, был город, в который стекались искатели и истины, и приключений. Сюда приходили жаждущие любви, и томящиеся от ненависти. Теперь город был мёртв. Только камни хранили прошлое. Днём они спали, видя сны тысячелетней давности. Ночью, когда на небе появлялась Великая Мать, они вновь возвращались к жизни, наполняя дыханием струящийся в воздухе лунный свет. Призраки прошлого снова обретали силу. Горе путнику, оставшемуся ночевать посреди песка и камней. Его ожидал не отдых, а тяжёлые мучительные сны, разрушающие душу и убивающие тело. Странник знал это, но идти дальше сил у него не было. Странник брёл по теперь пустынным, а когда-то оживлённым, улицам. Он не боялся лунных историй, он искал их, желая всем сердцем проникнуть в древние тайны. Он шёл по улицам города-призрака и сам был похож на призрак. Он шёл, не думая, куда он идет и что ждёт его впереди. Куда он брёл? Какой была его цель? Или он тащился без всякой цели? А может быть, он просто бежал от прошлого, от себя, от любви, от ненависти? Или может быть, от жизни? Странник не задавал себе подобных вопросов. Он был человеком дела. Лишние слова ему были совершенно ни к чему. Впрочем, он не бежал от прошлого, но и не стремился к будущему. Он жил. Он шёл потому, что его жизнь — это лишь длинный причудливый путь. Та, которая была рядом с ним когда-то, ушла. Странник не был стар, но был одинок. Когда наступившая ночь окутала тьмой всё вокруг, Странник устало опустился на холодные камни. Как только тело коснулось белого холодного ложа, он провалился в сон…»

Ника знала, что эта история о ком-то другом, не о Максе. Если он и стал прототипом для одного из персонажей «Правдивых историй», то история о Страннике была написана о другом человеке. И Веронике нравилась эта история. В тексте о Сумеречном городе она чувствовала дыхание жизни. Каждое слово возникало легко и естественно. Ника была влюблена в Странника, ей нравилась хранительница сновидений Анхана, а импульсивный демон, путешествующий между мирами, приводил её в полный восторг. Вероника чувствовала, что это было начало истории, которое наконец-то обретало жизнь и силу. «Да, — подумала Вероника, — это начало». Она видела когда-то намного больше и именно этим Вероника и привлекла Макса. Был ли он древним вампиром или нет, это было не важно. Он хорошо разбирался в людях, почти сразу видя их сущность, а вот с Никой всё было по-другому. Видимо, Вероника обладала удивительной способностью скрывать свою сущность. Она очень часто напоминала Максу хамелеона. Как-то Ольга сказала ей:

— У тебя какая-то странная нейтральная структура. Или ты можешь её скрывать?

В ответ Вероника лишь пожала плечами. Ольга продолжала:

— Ты можешь стать отличной ведьмой, а можешь стать и такой же как я или Макс.

— Ты предлагаешь мне стать вампиршей? — засмеялась Вероника. — Ольга, но это же просто безумие.

Подруга пожала плечами.

— Все мы немного безумны, — сказала Ольга.

Вероника тогда от души повеселилась, но некоторое время всё же раздумывала над словами Ольги. Не то, чтобы она принимала всерьёз слова подруги, но что-то в этих слова её привлекало. Ника чувствовала, что раньше она могла многое, а потом в ходе общения с Максом, она серьезно растеряла свои магические способности. Теперь ей казалось, что эти отношения чуть не уничтожили её потенциал и чуть было не разрушили её жизнь. Но всё это было в прошлом. Ника всё чаще анализировала прошлое. И всё больше убеждалась в том, что отношения с Максом были серьёзным шагом назад в её личном развитии. Спустя почти десять лет приходилось повторять пройденное, чтобы вернуть себе не только веру в себя, но и свои уникальные способности. И Фадеева чувствовала, что это ей удаётся.

Спустя некоторое время после этого разговора Вероника спросила Ольгу:

— А может быть, я выберу всё же твой путь? Я же могу стать вампиршей? А?

Однако оптимизма со стороны Котовой она почему-то не заметила. Взгляд Ольги пригвоздил её к стулу.

— Даже не думай, — отрезала подруга. — Не проси. Я не могу это сделать, во-первых я слишком молода, а, во-вторых, я никогда бы не пожелала тебе такой жизни, как моя.

Задать вопрос «почему?» Вероника не решилась.

Теперь снова и снова анализируя, вспоминая, сопоставляя, она почти знала ответ на вопрос «почему?».