Сны в ожидании зла (СИ)

Как вы думаете, а может ли любовь быть виртуальной? Я думаю, что да, и ещё как может. Правда, длится она обычно не долго. Читая между строк можно прочитать намного больше, чем в кратких сообщениях. Читая между строк, можно создать любую иллюзию, какую только пожелаешь.

Вероника столкнулась с ним совершенно случайно. Ей частенько приходилось, проверяя своих студентов на практике, бывать в различных больницах города, а этот подарок судьбы работал в реанимации. Там они и столкнулись. Когда Вероника первый раз увидела его, ей показалось, что пол стал мягким, прогнулся под весом её тела, голова закружилась, сознание пульсировало, делая весь мир вокруг очень нестабильным. Балансировать стало сложно, понимать происходящее ещё сложнее. Пространство мозга заполнилось образами прошлого, далекого прошлого, крепко связанного с настоящим узами, сильнее которых лишь узы смерти. Она смотрела на довольно симпатичного молодого медбрата и ощущение «уже было», раскалывало отражение настоящего на неравные части: «здесь и теперь» и «там и тогда». Больница и отделение реанимации, студенты, которых она должна проверить, сбежавшие раньше времени с практики — это «здесь и теперь». Безумие ночей, проведенных с Максом, глубинные чувства, страх, смешанный с любовью и отвращением, ощущение всемогущества и вечности — это «там и тогда». Одного взгляда на этого странного медбрата, с виду простого, непримечательного, вполне обычного человека, скрывающего в себе тайны недоступные многим, хватило, чтобы понять — этот тот, кто нужен ей именно сейчас. А может быть, ей просто захотелось в это поверить. Так бывает. Может быть, но Вероника не хотела анализировать, она устала от анализа и самоанализа и просто погрузилась в переживания. Откуда-то из глубины души к поверхности устремились образы и фантазии. Вероника перенеслась в удивительный мир, в котором возможно всё.

— А вы что хотите? Не думаю, что вам просто приятно тут стоять, — спросил медбрат.

Вопрос вернул Веронику в реальность. Она осознала, кто она и где она. И только через некоторое время поняла, зачем она там находиться. Собрав все мысли в одну она постаралась внятно и понятно ответить.

— Я — Вероника Евгеньевна Фадеева. Я преподаватель медицинской академии. Я должна контролировать студентов, проходящих практику на вашем отделении. Их фамилии — Петров и Сташков, — медленно проговорила Вероника, пытаясь собраться с мыслями. — Но, к моему сожалению и их, думаю, тоже, я не могу найти, ни одного, ни другого. Вы не в курсе, где они?

Вероника посмотрела ему прямо в глаза. Глаза были очень тёмными, а их выражение весьма неопределенным.

— Я не должен их пасти, — резко и достаточно грубо ответил медбрат. — Если они так вам нужны, то вам следует приходить сразу с ними утром и пасти их до вечера. У меня и без них хватает работы. Впрочем, как и без вас.

Его грубость поразила Веронику. Ответ тоже был каким-то маловразумительным, будто он ответил не ей, а своим каким-то мыслям. А если и ей, то явно ответил на её мысли о нём, будто он смог их прочитать. Он резко развернулся и направился по длинному коридору прочь, давая тем самым понять, что разговор окончен, и Вероника может уходить. Однако Вероника сдаваться не собиралась, во-первых, ей было необходимо найти своих студентов, а во-вторых, ей хотелось познакомиться с этим грубым и недоступным мужчиной. Он был вполне хорош собой. Невысокий и худой, даже, пожалуй, излишне худой с удивительно пропорционально сложенной фигурой, он больше напоминал музыканта или художника, а не медицинского брата отделения реанимации. Пепельно-русые волосы были не очень длинны, но собраны в хвост. На бледном лице ярко выделялись очень тёмные карие глаза. Тонкие губы были изогнуты в чувственной усмешке этакого бывалого циника лет двадцати. Веронику поразила лёгкость и грациозность его движений. Он двигался красиво, естественно и пластично. «Нет, — подумала Фадеева, — я не могу позволить ему вот так просто уйти. Господи! Что делать? Надо как-то его остановить».