Сны в ожидании зла (СИ)

Она услышала странные звуки. Ей показалось, что она услышала, как к дому подъехала машина, как прошуршали шины по гравию, размалывая мелкие камни в пыль. В её голове пронеслись абсолютно нелогичные идеи: «Раз я слышу, как подъехала машина, то это означает, что вход или выход, или и то и другое, где-то рядом. Что я несу? Какая машина? Какой выход? Какой вход? Бред какой-то, — вздохнула она. — Я думаю, что я смогу найти их по звуку. Кого их? Кто они? А если это опасно? Что я смогу сделать, если я найду вход-выход? Что это изменит?»

Мысли путались. Она бежала по коридору. Поворот. Темный коридор. Ещё поворот. Лестница. Ступеньки, ведущие вниз и вверх. Через две, кое-где через три зияли черные дыры. Путь вниз она отвергла сразу, оставался лишь путь наверх, на второй этаж. Осторожно, стараясь не смотреть в чернеющие под ногами провалы, она поднялась на второй этаж. Какие-то десять ступенек показались сотней. Скрипучая дверь проглотила её, захлопнув перекошенный беззубый рот. Второй этаж оказался светлее, коридоры чище и шире, а пространство обозримо меньше, словно это был второй этаж совершенно другого здания. Одна закрытая красная дверь с причудливой дорогой ручкой, режущей своим шикарным блеском глаза на фоне общей убогости и заброшенности. Дверь выглядела нелепо, даже глупо, но всё равно почему-то жутко.

Вперед, назад, куда угодно, только не в эту дверь. Несколько поворотов. Черт! Такого она не ожидала. Тупик. Но не просто глухая стена. Нет. Окно с грязными стеклами, будто их не мыли лет двести. Какие двести, о чем ты? Дому не более 50 лет. Типичный шедевр советского архитектурного гения. Ты давай, тормози, а то чуток подвинувшийся мозг может легко соскочить с креплений и все, детка, прости и прощай. Она подошла к окну, но сквозь грязь нельзя было ничего толком разобрать. Она провела по стеклу рукой, стирая грязь, что не особо изменило прозрачность стекла, но стало немного виднее. Она увидела, что окно выходит в колодец. «Да. И что теперь? Как мне теперь выбираться отсюда?» — спросила она, обращаясь в пустоту. Если она не испугается, то сможет осторожно открыть окно и попытаться вылезти. Второй этаж? И что? Как это так «второй этаж и всего-то»? Пока, пока, крошка. До земли, наверное, не так далеко, но она не умеет летать. Точно не умеет? При всей странности происходящего это вполне возможно. Надо попробовать.

Она осторожно взялась за ручку, чтобы открыть раму. И замерла в жутком страхе. Шаги! Кто-то торопился, почти бежал по коридору. Они все же нашли её. Вероника застыла. Жуткий страх не давал ей пошевелиться. Мысль одна быстрее другой проносились в раскаленном мозгу. Бежать. Только куда? Я не знаю. Здесь тупик. Тупик. Тупик, уродский тупик, мать его тупиковая линия. ТУПИК! Шаги приближались. Тупик! Что делать? Это тупик. Конец. Конец истории. Она в отчаянии прижалась к стене, оказалось, что около окна была небольшая ниша. Она попыталась укрыться в ней. Получилось, но так долго она стоять не сможет, не дышать, не шевелиться, сливаясь с холодной чужой стеной, постепенно забирающей тепло её тела.

Двое. Точно, их было двое. Разговаривают, но так тихо, что она слышит только невнятные звуки. Голоса и шаги ближе, но слышно всё равно скомкано. Говорящие приближались, и Вероника отчётливо расслышала часть их диалога.

— Она здесь, — голос был глухой, невнятный.

Она не видела говорящего, но подумала, что он невысокого роста, крепкий и напряжённый словно пружина. И ещё Вероника подумала, что у него какие-то серьёзные проблемы с дикцией. Он говорил так, будто язык и зубы ему мешали. Она уловила сильное раздражение в голосе второго человека.

— Нет, вряд ли. Она не проходила здесь. Ты что не видишь, что нет никаких следов. Посмотри. Мы прошли, и на покрытом пылью полу остались следы.

— Точно, кроме наших следов нет ничего, — согласился первый и прибавил, — значит, она повернула раньше.

— Где? — усмехнулся второй.

— Около той красной двери с навороченной позерской ручкой, там, в начале коридора. Больше тут дверей нет.

— А ты у меня, однако, наблюдательный, — смеялся тот, кто был, видимо главным, — нет, в эту чертову дверь лезь сам. Это без меня. Это для таких как ты.