Сны в ожидании зла (СИ)

Молчание повисло в дыму выкуренных ими сигарет. Вероника сидела у Макса на коленях. Тепло их тел пересекалось, сердца бились в едином ритме. Они понимали друг друга без слов. Но это только иллюзия, морок. Это было как погружение в холодную темно-зеленую воду: страх и желание всплыть, невозможность следовать желаемому пути, необходимость ограничения и отречения от себя. Всё было в этом молчании. Страсть, желание быть одним целым и желание разорвать возникшую в одну секунду связь, всё это было в тяжелом молчании разума. Они не знали ещё, что эта связь будет крепче мира, крепче других связей в их жизни, что её нельзя разорвать даже смертью. Она ещё не знала, что он будет молчать всегда, что никогда не скажет ей, что любит или любил, или, что она нужна ему. Он будет молчать, давая ей возможность создавать ту реальность, ту иллюзию реальности, в которую поверят оба.

— Да, сказала. Я не знаю, что можно изменить, но я слишком сильно хочу быть с тобой. Это возможно?

Он не отвечал, они продолжали сидеть и молчать. Странная игра, и Фадеева вступила в неё не зная правил. Она играла. Потом её всё чаще вспоминалось, как Женька нередко ей говорила:

— Люди делятся на тех, кто играет, и тех, кто наблюдает. Ты — игрок. Я — наблюдатель.

— Да, Женич, ты права. Мне нравится играть.

— Смотри, доиграешься.

— Я буду очень осторожна.

Это было раньше. Намного раньше. Теперь этот разговор всплыл в памяти, как что-то странное и неуместное. Её безумная любовь смешивалась с отчаянным безрассудным неоправданным ужасом, который с лёгкостью парализует любые усилия разума и тела. Но ужас был спрятан глубоко, на поверхности была лишь безумная безудержная любовь. И как бы медленно не тянулось время, утро приближалось, и ей пора бы уходить.

— Я люблю тебя, — сказала Вероника и пообещала, — и всегда буду любить.

Макс посмотрел на неё очень внимательно, словно читая её и без того ясные мысли.

— Да.

— Мне пора. Прощай, — сказала Вероника.

Смотря на Макса, она подумала: «И неужели я никогда не услышу в ответ, что ты тоже меня любишь?»

Он проводил её до двери. Они долго ещё стояли молча в тёмном коридоре. Ей не хотелось уходить. Вероника желала остаться с ним навсегда. Но надо было ехать на работу.

Понедельник. Тьма.

Вторник. Пустота.

Среда…

В четверг утром Вероника поняла, что больше не может жить без него. Оставалось только дожить до вечера. Мучения не закончились когда она наконец-то добралась до центра города. Они только усилились. Сердце бешено колотилось. Она стояла у двери офиса, где Макс работал охранником. Вероника позвонила. Тишина. Ничего, даже звука шагов. Она позвонила ещё раз. Тишина. И в тот момент, когда она собралась уйти, она услышала приближающиеся шаги. Сердце ускорилось. Больше всего она боялась, что его сегодня не будет на работе. Она не знала, где его ещё можно найти. Человек, идущий открыть дверь, подошёл и остановился.

— Кто? — спросил голос из-за двери.

Голос, который станет для неё всем. Зов, который будет преследовать её ещё долгие годы.

— Это я, — произнесла Вероника, — Макс, открой, пожалуйста.

Тишина. Ни единого звука, и через бесконечную паузу, она услышала, звук открываемого замка. Дверь распахнулась.

Макс смотрел на неё. Выражения глаз она не могла понять: удивление, неприятие, радость, усмешка, знание, что она точно вернётся. Всё и сразу. И ничего одновременно. Пустота. Ничего кроме пустоты, в которой клубился туман вечности.

— Заходи, — разрешил Макс.

Он посторонился, пропуская Веронику. Она почувствовала на себе его взгляд. Волна возбуждения и страха пробежала вдоль позвоночника. Она прошла по длинному коридору в комнату охраны и замерла на месте. Он подошел к ней, обнял, спросил, наклоняясь к её уху:

— Зачем ты здесь?

— Я приехала к тебе, — ответила Вероника. — Я так не могу. Я эти два дня только и думала, что о тебе. Ни о ком больше. Я поняла, что это нереально для меня просто уйти. Можно я буду с тобой?

— Как хочешь…

— Да, я всё помню, что говорила. Но, почему, мне нельзя тебя любить? Разве это можно как-то запретить? Нет. Вот поэтому я здесь.

Он не ответил, притянул к себе. У Вероники кружилась голова, ноги не слушались её. Она потянулась к нему, поцелуй взорвал мозг, адреналин ударил волной паники и страха. И время для неё перестало существовать. Каждый следующий поцелуй был откровеннее и откровеннее, она исчезала в чувствах, растворялась в эмоциях, в безумном желании и жажде. Жажде такой знакомой и такой неясной одновременно. В этот момент Макс даже забыл, что он давно уже не человек, а существо иной природы. Только он не мог рассказать это Веронике. Он вообще ничего не мог ей рассказать. Если бы Макс заявил Веронике, что он вампир, она точно решила бы, что он сумасшедший. Поэтому он решил это скрыть. Может быть, когда-нибудь позже он расскажет её всё. Да, после её инициации Макс расскажет ей о себе всё. Если не передумает, или если решится.