Сны в ожидании зла (СИ)

Вечер плавно перешёл в ночь, и Вероника, расположившись удобно на полу, достала колоду карт. Почему-то ей снова вспомнились фрагменты сна, совершенно несвязанные между собой, но в них она видела этого странного человека с глазами цвета белого вина. Не торопясь, Вероника вытянула первую карту. «Иерофант». Карта говорила ей о необходимости обратиться вновь к прошлому, потому как лишь в нём хранятся ответы на вопросы будущего. «Прошлое прошло, — пробормотала Вероника. — К чему смотреть назад, когда идёшь вперед? Тут надо под ноги смотреть. А то так можно и не дойти. Если же я начну опять копаться в прошлом, то всё начнётся сначала. И так-то ничего не завершилось…И опять эти сны о Максе…». Всё же что-то возвращало её к прошлому, каждый раз сталкиваясь с будущим, она оборачивалась назад, чтобы посмотреть, а закрыта ли дверь, ведущая в Никуда. И чаще всего дверь была приоткрыта. Она была приоткрыта не ей, а кем-то другим. Вероника давно провела черту, надёжно отгородившую её от прошлого. Однажды она в приступе ненависти к Максу, когда он в очередной раз обманул её ожидания, интуитивно разорвала связь между собой и прошлым. Как? Она просто взяла лист бумаги. Написала на нём имена тех, кто символизировал прошлое в одной части листа, а своё имя — в другой. Проведя жирную черту со словами: «Навсегда отсекаю прошлое», она разорвала лист. Половину со своим именем она сохранила, а вторую — сожгла. Простое и очень сильное средство. И восстановить теперь связь было нереально.

Вновь вернувшись мыслями к гаданию, Вероника аккуратно извлекла из колоды вторую карту. «Отшельник». А какого ещё ответа можно было ожидать? Вероника припомнила значение карты: «Ответ на любой вопрос можно отыскать в собственной душе. Иногда следует ограничить общение». Она чувствовала, что это именно то, что сейчас требуется. Пока карты лишь отражали то, что она знала и без них. Впрочем, любое гадание — это обращение к скрытым в тебе ответам на вопросы. Что-то вроде попытки вызволить из глубин подсознания свою собственную мудрость, которой никто обычно не доверяет. Вероника, обрадованная таким ходом расклада, слишком быстро выхватила из стопки карт третью. «Дьявол» — карта имеющая много имён, иногда её называли «Фатум», иногда «Рок», а иногда и «Владыка ночи». Но, какое бы имя она не носила, она всегда говорила о чём-либо, мешающем продвижению вперёд. «Вот он, Макс, — дьявол. И зависимость от него — вот что мне мешает идти вперёд, — уверенно проговорила Вероника, всматриваясь в карты. — А что ещё? Макса и без всего остального для меня достаточно, чтобы застрять в прошлом надолго». На какой-то момент ей показалось, что дальше продолжать гадание нет смысла, что она не получит ответов, что всё это лишь игры разума, разгоряченного работой над безумием книги Макса. Опять вернулись воспоминания о последнем сне. В нём она видела, как по пустыне шёл человек, легко и казалось без особых усилий пересекая пространство и время. Он не был молод, но и не был стар. Человек был высок, его тело оставалось легким и крепким, а вот черты лица искажали легкие тени, скрывая от взора окружающих морщины и шрамы. Вероника не помнила черт лица незнакомца из сна, но забыть серые, почти бесцветные глаза не могла. Почему-то ей всё время вспоминался тот вечер, когда Макс приехал к ней, и они сидели на кухне. Тогда ей показалось, что у Александровского желтые глаза. Что-то подобное она увидела и во сне. Потом ещё несколько раз она, просыпаясь ночью, разбуженная невнятным кошмаром, вспоминала увиденный ей отблеск небытия в бесцветно-прозрачных глаза того, кто уже тысячи лет был никем. Вероника знала кто он, но не могла вспомнить, она понимала, зачем он пришёл в пустыню, но не могла объяснить. И ей не нравились эти сны. Лучше бы она снова видела Макса, лучше бы она снова просыпалась, разбуженная ощущением его присутствия рядом с ней. Ей иногда казалось, что эти сны, не имея прошлого и будущего, были каким-то образом связаны с её настоящим, её прошлым и будущим. Вернувшись к раскладу, Вероника почему-то подумала, что карты отвечают не на её вопросы, а на чьи-то ещё. Словно кто-то далёкий, но чувствующий всё происходящее с ней задавал свои вопросы и через неё получал ответы. Оставалось ещё три карты. Вероника начала сомневаться, что ей стоит продолжать ритуал гадания, но словно кто-то шепнул ей: «Незаконченный ритуал ещё хуже, чем проведённый». Она вздрогнула и почему-то обернулась, чтобы посмотреть в темное окно. Конечно, никого. «Да, мадам, — фыркнула она, — что-то ты совсем уже с крышей не дружишь. Так недалеко и самой из психиатра стать клиентом, например, Димы Быкова. Уж он-то точно обрадуется». И ещё раз мысленно пригрозив себе лечением у дорого коллеги и обожаемого друга, Вероника вытянула 4 карту.