Сны в пустыне

В конце концов наступило завтра. И прошло еще несколько дней, без желаний, со страхом перед появлением определенных мыслей. Некоторая расплывчатость, размытость успокоили Зою, она почти забыла о карандаше и странностях в Сережином поведении, или решила, что забыла. Приближалось 2 декабря, день рождение Зоиной подруги Марины. Договариваясь по телефону о том, что придет не одна, Зоя наткнулась на неприятный вопрос - ходит ли она с Сергеем к его приятелям. Далее вопросы последовали один за другим: что из себя представляют эти самые приятели, как они воспринимают Зою, как Сережа ведет себя на людях и тому подобное. Не подумав, Зоя ответила "да" в самом начале, хотя ни разу не видела никого из Сережиного окружения. Отвечать дальше, описывать несуществующие знакомства оказалось трудно, обида пережала горло, увлажнила глаза. Марина хмыкнула чересчур понимающе и свернула разговор.

Зоино "да" прозвучало машинально, но теперь, спустя некоторое время после разговора, Зоя поняла, что ей было бы стыдно признаться в том, что они никуда не ходят вместе, и что все, что происходит с Сережей, буквально все: начиная с места работы, кончая образом жизни, она знает лишь с его слов. Даже дома у него Зоя не бывала ни разу. Как же она раньше не задумалась об этом? Внезапно все черточки и случайные штрихи заняли единственно возможное место на чистом листе, образовали стройную схему. Боги трясли заполнившимся листом, веселясь и почесываясь. Почему мужчина никогда не остается на ночь, не ест в гостях, не водит к себе домой? И задумываться не надо. Потому что дома его ждут, ждет та, которая накормит ужином, уложит спать и не потерпит непрошеную - или несанкционированную - гостью. Но раз уж Зоя проявила чудеса непонятливости, Сережа подбросил ей чужой косметический карандашик, как перед этим - кружевной носовой платок, который якобы нашел и случайно засунул в карман. Не говорить же ему прямым текстом, так, мол и так, дорогая, я тебя, конечно, люблю, как родную, но некоторым образом, уже отчасти женат - или связан совместным проживанием. Вел-то он себя честно, намекал, как мог, с самого начала, да Зоя понять не хотела. Не исключено, что сам мучается не меньше, выхода не видит, а она тупеет на глазах, ничего замечать не хочет, несмотря на богов, ничего знать не собирается. Нет, он не виноват. Самое простое - обвинить, любая слабая женщина так бы и поступила на ее месте, заявила бы с порога: - Ты меня обманывал, ты меня использовал. - Зоя выдержит, Зоя сильная. А кто выиграет от разрыва и что можно выиграть? Ей-то ничего без Сережи не светит, ясно, не потому, что никто на нее больше не позарится, а потому, что никто другой не нужен, нечего себя обманывать. А Сергей? Пусть нерегулярно, но приходит, значит, тоже ему необходимы эти встречи, было бы дома все в порядке - не приходил бы, не искал себе приключений, не такой он человек. Вероятно, изначально что-то его не устраивало дома, что-то там не так, есть червоточина. Никто не собирается ее рассверливать, но с судьбой не поспоришь. Выход один: продолжать все, как есть, а там посмотрим. Можно себя уговорить, что остальное, находящееся вне их отношений - неважно.

Но как можно было не замечать? Маринка, не зная ничего толком, сразу нащупала.

Зоя подробно представила себе, как Сергей обнимает ту, другую, говорит ей те же слова с той же интонацией - мужчины ленивы и неизобретательны в этом отношении и до конца жизни используют однажды в юности найденные, или перенятые от кого-нибудь, формулы любви. Как ведет мизинцем по высокой скуле, бормочет "мой малыш", и это слово мужского рода, обращенное к женщине, дрожит и вибрирует на кончике его языка, исследующего мочку с двумя маленькими гладкими серьгами, продетыми одна над другой.

Проснувшись с хорошим настроением - отличное качество, просыпаться радостно, что бы ни случилось в далеком вчера, к сегодняшнему утру оно имеет такое же далекое отношение, итак, проснувшись, Зоя разрешила вчерашнюю проблему просто и изящно. Чтобы избавиться от щемящей тоски, тем более, вдруг ей лишь почудилась причина, вдруг ничего такого нет на самом деле, надо перестать ревновать, а если перестать не удается, внушить себе, что не ревнуешь, что все - не важно. Внушить сильно, от души и со всей искренностью.