Сны в Ведьмином доме

Следующая мысль уже не доставила мне такого удовольствия. Если погоня двигалась по соседней улице, это еще не значило, что часть преследователей не пошла в мою сторону. Я не мог это проверить, но все было явно подчинено общему плану, направленному на пресечение моего бегства. Исходить в любом случае следовало из того, что все дороги, ведущие из Инсмута, взяты под контроль, ибо точного моего маршрута они все-таки не знают. А если это так, то неужели я обречен выбираться из города, минуя все дороги и продвигаясь по заболоченной и изрезанной речными протоками местности? На какой-то момент у меня закружилась голова — и от полнейшей безнадежности, и от быстро распространявшейся, всепроникающей рыбьей вони. Но тут я вспомнил о заброшенной железнодорожной ветке на Ровлей, поросшая вереском земляная насыпь которой тянулась к северу от разрушенной станции. Похоже, это был единственный шанс: местным жителям вряд ли придет в голову, что беглец, если он не помешанный, изберет наиболее труднопроходимый из всех маршрутов. Я припомнил вид из гостиничного окна и понял, как мне надо продвигаться. Дорога на Ровлей в самом ее начале хорошо просматривалась с высоких мест в городе; но этот участок можно было преодолеть ползком, через заросли кустарника. В любом случае, это был мой единственный шанс на спасение, так что приходилось рискнуть.

Зайдя вглубь здания, я еще раз при свете фонарика сверился с картой-схемой юного бакалейщика. Первоочередная задача заключалась в том, чтобы достичь старой железной дороги; и я определил, что безопаснее всего двигаться туда через Бэбсон-стрит, затем на запад, к Лафайет-стрит, огибая открытые места, вроде той площади, что я пересек ранее. Далее надо было двигаться сначала в северном, потом в западном направлении, зигзагообразно — через Лафайет-, Бэйтс-, Адамс- и Бэнк-стрит, — а затем по краю речной теснины выйти к железнодорожной станции, которую я видел из окна. Причина, по которой я решил продвигаться к Бэбсон-стрит подобным образом, состояла в том, что необходимо было избегать не только открытых мест, но и широких улиц вроде Саут-стрит.

В соответствии с новым маршрутом я перешел на правую сторону улицы, чтобы кружным путем незаметно прокрасться на Бэбсон-стрит. Шум на Федерал-стрит все еще продолжался, и, когда я оглянулся, мне показалось, что возле здания, в котором я только что прятался, мерцает свет. В страхе удалившись от Вашингтон-стрит и перейдя на тихую рысцу, я надеялся, что не наткнусь на чей-нибудь слишком внимательный взгляд. На одном из перекрестков Бэбсон-стрит я встревожился, увидев, что один из домов все еще обитаем, о чем свидетельствовали занавески на окнах; но в окнах этих не было света, и я прошел мимо без приключений. На пересечении Бэбсон- и Федерал-стрит, где мои преследователи вполне могли меня обнаружить, я старался как можно ближе прижиматься к перекошенным стенам и дважды прятался в дверных проемах, стоило только появиться какому-то подозрительному шуму. Открытое место впереди, обширное и ярко освещенное луной, в мой маршрут не входило, так что не было нужды его пересекать. Во время своей второй остановки я вновь услышал неопределенные звуки и, осторожно выглянув из укрытия, увидел автомобиль, промчавшийся через площадь в сторону Элиот-стрит, сходившуюся здесь с Бэбсон- и Лафайет-стрит.

Когда я остановился, задохнувшись от рыбьей вони, вновь нахлынувшей после короткой передышки, то увидел целую банду неуклюжих, припадающих к земле существ, толкущихся и с трудом волочащих ноги. Это, скорее всего, была группа, следящая за дорогой на Ипсвич, так как эта трасса являлась продолжением Элиот-стрит. Двое из тех, кого я мельком увидел, были облачены в широкие мантии, а один увенчан тиарой, бледно сиявшей в лунном свете. Отвращение вызывал не только вид, но и сама походка этого существа — мне показалось, что оно не то чтобы шагало, а как-то нелепо, по-лягушачьи подпрыгивало.

Наконец преследователи проволоклись мимо, и я продолжил свой путь, свернув на Лафайет-стрит и быстро перейдя Элиот-стрит в страхе, что кто-нибудь из хвоста нелепой процессии, которая все еще тащилась по тротуару, оглянется. Со стороны Таун-сквер доносились отдаленные скрипящие и стукающие звуки, но мой очередной рывок обошелся без приключений. Теперь надо было пересечь широкую и залитую лунным светом Саут-стрит с ее треклятым видом на море. Здесь я буду весь на виду, и отставшие от процессии на Элиот-стрит могут невзначай обернуться и заметить меня. В последний момент я решил, что лучше замедлиться и пойти, как прежде, изображая обычного инсмутского жителя, приволакивающего ноги.