Сны в Ведьмином доме

Целую неделю таинственные моряки просиживали в тавернах и торговали на базарах Селефаиса, и, прежде чем они отправились в обратный путь, Картеру удалось выговорить себе место на черном корабле, под тем предлогом, что он, мол, старый добытчик оникса и хочет поработать в их каменоломнях. Это был очень красивый корабль, искусно построенный из тикового дерева, с эбеновыми скрепами и золотой отделкой, а каюта, где разместился путешественник, была убрана шелками и бархатом. Однажды утром в час отлива подняли паруса, и Картер, стоя на высокой корме, видел, как купающиеся в солнечном свете городские стены и бронзовые статуи и золотые минареты вечно юного Селефаиса тонут во мраке, а снежные пики горы Аран становятся все меньше и меньше. К полудню за горизонтом растаяла последняя полоска суши и осталось лишь Серенарианское море да одна яркоцветная галера вдалеке, устремленная к тому пределу Серенарианского моря, где вода встречается с небом.

Ночью на небе высыпали дивные звезды, и черный корабль держал курс по Большой и Малой Медведице, медленно вращавшимся вокруг полюса. Моряки затянули диковинные песни из неведомых стран и один за другим стали исчезать в кубрике, а задумчивые вахтенные мурлыкали старые гимны и свешивались за борт поглядеть на блестящих рыбок, резвящихся в морской пучине. Картер ушел спать в полночь и проснулся с первым лучом нового утра, отметив, что солнце склонилось дальше к югу, чем следовало бы. В продолжение всего дня он знакомился с командой, мало-помалу вызывая матросов на беседу об их холодной сумеречной стране, об их изумительном ониксовом городе и о страхе, внушаемом им высокими и неприступными горными пиками, за которыми, как говорят, находится Ленг. Они поведали ему о своей печали оттого, что в их стране Инкуаноке нет ни единого кота, и предположили, что, по-видимому, тайная близость Ленга отпугивает этих животных. И лишь о каменистой пустыне на севере они упорно не желали говорить. Эта пустыня вызывала у них какой-то панический ужас, и они предпочитали думать, что ее вовсе не существует.

В последующие дни речь шла о каменоломнях, где, по словам Картера, он намеревался работать. Каменоломен там было великое множество, ибо весь город Инкуанок выстроен из оникса, и огромные отполированные ониксовые блоки продают на базарах в Ринаре, Огратане и Селефаисе и в самом Инкуаноке купцам из Трана, Иларнека и Кадатерона в обмен на чудесные товары из этих знаменитых портов. А дальше к северу, почти на краю холодной пустыни, в чье существование моряки Инкуанока отказывались поверить, находится заброшенная каменоломня, больше, чем все прочие, где в незапамятные времена добывались такие исполинские глыбы и блоки, что самый вид их вызывал ужас у всех, кто смотрел на них. Но кто вырубал эти чудовищные блоки и куда их потом перевозили — неизвестно, однако местные жители не рисковали посещать эту каменоломню, овеянную страшными воспоминаниями. Так что она оставалась безлюдной, и в сумерки лишь вороны и сказочная птица шантак летали над ее беспредельным простором. Услышав об этой колоссальной каменоломне, Картер погрузился в раздумья, ибо ведь старые предания гласили, что замок Великих на вершине неведомого Кадата как раз и сложен из чистого оникса.

С каждым днем солнце висело все ниже и ниже над горизонтом, а туманы в выси клубились все гуще и гуще. А через две недели солнце и вовсе перестало сиять на небосводе, и в дневные часы огромный купол вечного тумана прорезало лишь зловещее сумеречное сияние, а ночью из-под нижней кромки клубящегося тумана струилось холодное беззвездное фосфоресцирование. На двадцатый день посреди моря вдали показалась гигантская зубчатая скала — первый клочок суши с тех пор, как за кормой исчез заснеженный пик Арана. Картер поинтересовался у капитана о названии скалистого острова, но в ответ услыхал, что имени у него нет и что ни один корабль не подплывает к нему, потому что ночью из скалы несутся какие-то непонятные звуки. И потом, когда в сгустившейся ночи из недр гранитной глыбы донесся низкий нескончаемый вой, путешественник порадовался, что они не пристали к этому мрачному исполину и что скала была безымянной. Команда же молилась и без устали распевала священные гимны до тех пор, пока жуткий вой не растаял вдали за кормой, а Картеру под утро пригрезились жуткие сны.