У японцев затонул "Адзума", на котором погибло 137 человек (оставшиеся почти 600 членов экипажа спас своевременно отданный командиром приказ об оставлении корабля), тяжелые повреждения получили "Идзумо" (29 попаданий, 12 убитых, 37 раненых) и "Ивате" (около 20 попаданий, 50 убитых, 58 раненых). Легче всех отделалась "Токива", на долю которой пришлось 12 попаданий, но в основном малыми калибрами, незначительными были и ее потери в людях - всего 1 убитый и 14 раненых.
Русским не повезло больше. Помимо погибших "Очакова" и "Кагула", на котором из 834 членов команды после боя и подрыва на мине недосчитались 193 человек, сильнее всего досталось крейсеру "Бородино" - 45 попаданий снарядами всех калибров, 70 убитых и 104 раненых. Наименее пострадавшей оказалась "Полтава" (ей, похоже, удавалось не только метко стрелять самой, но и избегать вражеских снарядов) - около 30 попаданий, 37 человек убито и 93 ранено. На одном погибшем и двух поврежденных миноносцах имелось еще 22 убитых и 5 раненых.
Стоит отметить, что на момент возвращения во Владивосток Иессен достоверной информацией о гибели "Адзумы" не располагал - тот окончательно затонул уже после ухода русских. Тем не менее, имея в виду донесения командиров миноносцев, видевших этот корабль в ходе неудавшейся атаки достаточно близко и как один твердивших, что "Адзума" тонет, сел кормой почти по верхнюю палубу, до порта не доведут", в телеграмме наместнику Карл Петрович, подслащивая пилюлю после всех понесенных потерь, сообщил о предположительном потоплении японского крейсера. И хотя в той войне обе стороны грешили преувеличением своих достижений, в данном конкретном случае это сообщение оказалась вполне правдивым.
Впрочем, потенциальное недовольство Алексеева и без того миновало Иессена - свою задачу по оказанию прорыва Тихоокеанской эскадре тот все же выполнил. Камимура, имея после боя в Корейском проливе неповрежденными лишь два бронепалубных крейсера и только один относительно целый броненосный, но с почти полностью расстрелянным боекомплектом, вынужден был не ловить Макарова, а идти в порт для исправления повреждений и погрузки снарядов. После этого отряд из наспех залатанного "Идзумо", "Токивы", "Нанивы" и "Такачихо" присоединился к силам Того, также пребывающим в далеко не лучшей форме. Однако еще раз попытаться помешать упорно идущей к своей цели русской эскадре японцы так и не решились, и 6 апреля та, уже под командованием Дубасова, сумев встретиться по пути с отрядом крейсеров Небогатова (и ведомым им угольщиком, содержимое трюмов которого оказалось как нельзя кстати), отшвартовалась на рейде Владивостока. На подходах к базе, дабы не допустить повторения судьбы "Кагула" и провести корабли через выявленные ценой его гибели минные заграждения, эскадру встречали дозоры миноносцев.
А с 24 по 30 апреля 1905 года состоялся последний в этой войне выход крейсеров теперь уже объединенной эскадры на коммуникации противника. Корабли вышли двумя отрядами под командованием Иессена и Небогатова, в состав которых включили почти все исправные крейсера ("Варяг", "Аскольд", "Баян", "Паллада", "Светлана" и "Яхонт") и 8 лучших миноносцев, все - французского и немецкого производства. Данный рейд оказался достаточно результативным - за время нахождения в море русским кораблями было потоплено 4 транспорта и 2 небольших шхуны, а еще один транспорт захвачен и отправлен с призовой командой во Владивосток.
Русское командование на Дальнем Востоке планировало еще один крейсерский поход, но начавшиеся в мае 1905 года под давлением Англии переговоры о мире сначала отложили его, а затем он и вовсе был отменен. И до конца войны эскадра занималась в основном разведкой, несением дозорной службы, тралением обнаруженных японских минных заграждений, боевой учебой и починкой поврежденных кораблей. Последнему немало способствовал достроенный уже в первые военные месяцы современный судоремонтный завод, сооружение которого в 1901 году заказали американскому промышленнику Крампу в качестве своеобразного "отступного" за отказ от постройки на его верфях двух последних броненосцев "победной" серии.*