Сны воинов пустоты

В области смерти мышление мыслит и воля волит — скрыто, тайно, интуитивно. Ибо только здесь возможно мышление без страха. Нужно всегда помнить о том, что всякая секунда, которая проживается или мыслится, несёт в себе страх. Поэтому драконы ужаса должны пожрать драконов страха. Любые философские опоры лишь помогают сохраниться страху, поэтому они должны быть жестоко истреблены. Пришло время нанести всей философии завершающий удар, как заключительное протыкание мечом отсутствия шеи побеждённого присутствия. Необходимо безумием Ницше счищать сумасшествие всей философии как тотального мыслетрусия. Для мужчины нет ничего выше этого — мыслить как Ницше и умирать как Мисима. Средневековый японский самурай (дух, всегда готовый к разрыву!) здесь бы сказал так: нужно доверять только голосам мёртвых героев. Нельзя доверять тем, кто уцелел. Каждый подлинный мыслитель опасен, опасность рождает истину. Мыслить опасно — значит мыслить крайними избытками смерти. Даже если тебе целятся из револьвера в голову — не торопись отступать. Лишь в пустоте пустота пустотно пустует.

Ум способен стать Богом, но твоё тело всё равно будут резать и расчленять. Мало того, тело должно быть готово к самой ужасающей истине — абсолютному разрыву Духа. Необходим подъём на самые головокружительные высоты смерти, где «всех», как «всех, слишком человеческих», неумолимый Дух разрывает в клочья. Разрывание и расчленение всегда совершеннее, чем озарение и просветление. Поражение было бы слишком лёгким исходом для человека и потому человек его не получит. Всё будет намного страшнее. Кто боится погибнуть, как собака или быть раздавленным, как муравей, погибнет во сто крат хуже — человеком. «И кого вы не научите падать, того — ещё быстрее — сделайте падалью!». Так говорит Азсакра Заратустра.

В отличие от человека все звери всегда настигают смерть избыточно и достойно. Нет большего счастья, чем жить вне людей, среди хищных орлов и ядовитых змей. По Азсакре: самый крохотный раздавленный червь — в своей смерти — более Бог, чем сам Бог. К примеру, обычно считают, что понятия «курица» и «героизм» взаимно исключают друг друга. Между тем, именно курица способна к самому крайнему проявлению волетела — эффекту отрубленной головы. Именно в этой точке смерти курица совершеннее любого тигра. Больше того, в этом сверхжизненном порыве волетела она, хотим мы того или нет, превосходит даже Мисиму. А это значит — не человек, не Бог, но только одна смерть имеет искомую храбрость домыслить всё до конца. Нам нужно иметь мужество мыслить подобно Смерти – начертывать её всегда с большой буквы! Неумолимо наступать собственной Гибелью вопреки всему. Каждый конкретный и абсолютный закон должен быть нарушен и убит с помощью Ничто к Власти и Пустоты к Господству. Для этого нужны лишь непрестанные и неуловимые пустотные воли самой сияющей Смерти. Высший опыт отрешённой гибели подчёркивает мизерность и убогость любого человеческого правления силы, каждого homo–носного диктата по сравнению с мощью разрыва духа. Мы должны действовать вне цели, оправдания и смысла, проявляя лишь роскошь максимальной агрессии Духа. Не столько жить содержательным «человеком», сколько непрестанно сражаться наиболее крайним избытком пустотного «Сверх»! Абсолютное Ничто к Власти неостановимо и мощно, ибо раз и навсегда бесполезно. В этом ничто нет ни многих, ни единственного. Соответственно Ничем как Пустотой к Господству не сможет воспользоваться никто, кроме роскошного в своей избыточной агрессии Сверхноумена.

«Я учу истреблять учеников. Подлинная школа борьбы — это храм без верующих. Я — крайняя опасность пустоты и все, кто идёт по моим следам, так и не увидев их, исчезают».

Азсакра Заратустра. «Ничто и Ничто к Власти»