Сны воинов пустоты

Эстетический экзистенциализм Имамити Томомобу рассматривает акт смерти как результат деятельности ничто. Именно так Имамити понимает определение Хайдеггером человека как бытия, стремящегося к смерти. Согласно Имамити, ничто выступает в качестве силы, утверждающей и определяющей жизнь человека и одновременно как сила, вызывающая его смерть. По мнению Имамити, уверенность человека в собственной смерти основана не на логике разума, согласно которой «все умирают и я умру». Источником такой уверенности является воздействие на человека самого ничто. В человеке для ничто нет ничего скрытого. «Ничто, — говорит Имамити, — хотим мы этого или нет, своим присутствием вокруг нас и в нас намекает нам о смерти заранее».

Пустота и ничто встречаются друг с другом на Востоке и на Западе. В то время, как мыслители киотской школы рассматривали ничто, просветлённый учитель адвайты из Великобритании Дуглас Хардинг обратился к пустоте. Хардинг упорно искал ответ на вопрос «кто или что я такое?». Его книга «Об отсутствии головы» рассказывает о том как в возрасте 35 лет он обрёл ясное видение своей пустотной природы. Последующие двадцать лет Хардинг упорно, хотя малопонятно писал об отсутствии собственной головы и, следовательно, об отсутствии себя, как такового. Многие до сих пор считают, что он либо говорит загадками, либо слегка не в своём уме. Мало кто верит, что он действительно так думал:

«Во–первых, я знаю: пустота целиком и полностью осознаёт свою пустоту. Она наслаждается собой как безупречной ясностью. Во–вотрых, именно потому что она является ничем, она является всем. При отсутствии в этой пустоте меня самого я наполнен всем остальным. Будучи третьим лицом, я — это мир, будучи первым лицом — я заключаю его в себе. Увидеть это, значит быть тем, кто я есть. И этого достаточно. Безголовость — смысл моей жизни и радикальный ответ на все мои проблемы».

Обнаружение великой пустоты внутри себя являлось целью большинства мистиков. Иисус тоже считал, что мы должны искать царства внутри себя - но не среди крови, мозга и костей, добавил Хардинг. Согласно утверждению последнего, однажды увидев своё отсутствие, его можно видеть снова и снова, в любой момент, по собственной воле. Результат — освобождение от неподлинного «существования». Пустота не наполнена миром, поскольку она и есть единственно возможный мир.

В последнее время к философии пустоты обратился и скандально — известный российский писатель Виктор Олегович Пелевин («Диалектика переходного периода из Ниоткуда в Никуда» ; «Чапаев и Пустота» и т. д.):

«- Не спится? — спросил Чапаев. — Да, — сказал я. — Не по себе. — Чего, пустоту раньше не видел? — Я понял, что словом «пустота он называет именно это «нигде», которое я впервые в жизни осознал несколько минут назад. — Нет, — ответил я. — Никогда. — А что ж ты тогда, Петька, видел? — задушевно спросил Чапаев». («Чапаев и Пустота»)

В пародийных сюжетах Виктора Олеговича персонажи нужны, как правило, лишь для того, чтобы озвучить по ролям его пустотные категории. Поскольку субъект и объект сводятся им к пустоте, их значения можно легко поменять местами. Скажем, Бог мыслит человека, или человек Бога? Это не имеет никакого значения, потому что в итоге мы получаем абсолютный ноль. Великолепен сюжетный ход романа «Чапаев и пустота», когда Василий Иванович уничтожает с помощью глиняного пулемёта иллюзию мира. Алистер Кроули считал, что есть магическая формула вселенной, как «отражательной установки для расширения пустоты посредством уравновешенных противоположностей». Он утверждал, что знает сокровенное имя Бога — «утраченный тетраграмматон», при изречении которого вселенная рассыплется в труху. Опасаясь за судьбу вселенной, он никому не раскрыл своей тайны. Но глиняный пулемёт всё равно уже пущен в ход. Короче говоря, нет ничего, кроме ничего, а кто думает иначе, тот плохо подумал: