Сны замедленного действия

Вернувшись в палату Спящих, обнаруживаю, что госпожа Фортуна сегодня явно благосклонна ко мне. Потому что в помещении нет посторонних. Отец Круглова, очевидно, убыл по своим похоронным делам, а родственники остальных моих подопечных – если они у них есть и если они не такие, как сестра Быковой, – видимо, появятся ближе к вечеру.

Значит, сейчас самый удобный момент, чтобы реализовать одну задумку.

Осторожно выглядываю в коридор. Ни Шагивалеева, ни медсестер, ни, слава богу, Ножина в окрестностях не видно и не слышно.

Тем не менее на всякий случай вставляю в ручку двери изнутри ножку стула. Теперь, если кто-то и попытается вломиться сюда в неподходящий момент, мне придется выдумывать какое-нибудь правдоподобное объяснение. Например, что таким образом пытался абстрагироваться от шума в коридоре, мешающего каждому настоящему ученому мыслить.

Потом достаю из кармана заранее заготовленный набор микродатчиков. Типа шпионских «жучков», обычно применяемых для подслушивания, но у нас они имеют несколько иное предназначение. Датчики оснащены магнитными присосками и способны осуществлять дистанционный съем информации с любых приборных устройств и трансляцию ее на достаточно большое расстояние. Во всяком случае, в пределах Мапряльска.

На каждого Спящего у меня выделено по два датчика. Один из них я прикрепляю к прибору, регистрирующему ритм биения сердца и активность мозга, а второй – к раме кровати возле изголовья, причем таким образом, чтобы мои штуковины нельзя было обнаружить с первого взгляда. На эту несложную процедуру у меня уходит не больше пяти минут.

Потом остается запустить «мобил» и настроить его на режим постоянного ожидания сигнала от датчиков, а сигнал этот будет передан в случае изменения состояния Спящих.

Вот теперь можно изъять стул из дверной ручки.

Уже собираясь выходить из палаты, я вдруг испытываю странное чувство.

Сумрачное помещение без окон, где почти впритык друг к другу лежит ряд неподвижных тел, что-то мне напоминает.

Только что именно?

Во всяком случае, не склеп…

Однако другие аналогии мне на ум не приходят, и, с сомнением покрутив головой, я отправляюсь выполнять неприятную миссию в виде подачи докладной на реаниматоров заведующему больницей.

Пока я влачусь по длинным коридорам и лестницам, в голове моей возникает назойливый вопрос, на который я пока не могу дать себе ответа.

Какого черта я принимаю близко к сердцу проблемы абсолютно незнакомых мне людей?

Стоит ли рисковать своим, и без того шатким, положением самозванца, устраивая скандал руководству больницы по поводу негуманного обращения с пациентами? Не проще ли не придавать этому значения и, не высовываясь, ждать, когда ситуация со Спящими окончательно прояснится? Чего ты добьешься своими благородными порывами, инвестигатор? Ведь даже если тебе клятвенно пообещают впредь не проводить над «коматозниками» никаких экспериментов – что от этого изменится? Станет ли Спящим лучше? Сумеешь ли ты убедить Завьялова и прочих больших и малых начальников в том, что не следует видеть в тех пятерых, которые остались за твоей спиной, живых трупов, на которых бесполезно тратить лекарства и усилия обслуживающего персонала?

Боишься, что нет? То-то и оно!..

Впрочем, еще не поздно пройти мимо кабинета заведующего.

«Не будите спящую собаку», – взывал кто-то из классиков. И бесполезно пытаться разбудить совесть, блаженно дремлющую в душе подонка.

Ибо: не тронь дерьмо – и оно не будет вонять.

Чтобы подобные мысли не разъели меня изнутри, я торопливо толкаю обитую натуральной кожей дверь.

Секретарша, которую, как смутно помнится, зовут не то Галей, не то Лидой, даже не успевает выбраться из своего изящного креслица на вращающейся подставке, как я, решительно прошагав к двери кабинета Завьялова, нажимаю на ручку. В спину мне летят тревожные заверения, что «к Алексею Федоровичу сейчас никак нельзя, потому что у него очень важная встреча».

Но я все-таки вторгаюсь в кабинет заведующего. Видимо, сегодня мне выпало быть невежливым. Однако продуманные гневные фразы и риторические фигуры с упоминанием клятвы Гиппократа тут же вылетают из моей головы.

У заведующего действительно есть посетитель. Оба уютно расположились за столиком для гостей и, судя по витающим в кондиционированном воздухе ароматам, дегустируют коньяк и шоколадные конфеты, кофе «эспрессо» и дорогие сигареты.

Человек, которого столь щедро угощает Завьялов, сидит спиной к двери, но еще до того, как он оборачивается, я безошибочно опознаю его.

Тот самый тип из четыреста пятого номера гостиницы, которого тянуло ко мне, будто невидимым магнитом, на протяжении предыдущих двух дней.

* * *

Вопреки моим ожиданиям, Завьялов вовсе не возмущен моим вторжением. Напротив, он глядит с явным облегчением, словно я призван спасти его от чего-то неприятного. Отослав жестом заглянувшую в кабинет вслед за мной секретаршу, он поднимается мне навстречу, одновременно обращаясь к своему гостю:

– А вот человек, который может рассказать вам, Сергей Ильич, намного больше, чем я, об этой странной истории!..