Сны женщины

Да ты посмотри на меня! Смотри! Это мой первый костюм. Ух, я была в восторге от него! Я на все была готова, чтобы у меня был такой костюм! Обтягивающий фигурку, в блестках, с газовой юбочкой, открывающей ножки! И я получила этот костюм благодаря своим способностям, и ничему более. Я не отдавалась в цирковых конюшнях, как некоторые, чтобы получить право выйти на арену. Я танцевала легко, как бабочка, ловко-преловко кувыркалась и стала сопровождать, как и несколько других девочек, его выступления. Его, Севериновы, выступления. Все трепетали перед ним и жаждали его внимания. Он же выбрал меня. Говорил, картавил: «Твои белые локоны хогоши с моей чегной шевелюгой. Мы будем кгасиво смотгеться на агене». Я кичилась этим как последняя дура!

Но очень скоро он подчинил меня себе гипнозом и магией! Он делал со мной все, что хотел. Щелкал пальцами и улыбался, глядя на меня, и вострил свои тараканьи усы. Иногда я просыпалась истомленная, без сил. Но не помнила, что происходило со мной. Я была послушной игрушкой в его руках, пока однажды не очнулась, набравшись сил в разлуке. И он сдался, сбежал, поняв, что не имеет больше власти надо мной. Он оставил мне наследство – хотел откупиться деньгами. Но все равно – смерть самцам-манипуляторам, скажу я! – воскликнула Ванда и взмахнула знакомой саблей, той самой, наградной, что обнаружила Татьяна на чердаке Вандиного дома.

– Где зеркало? – все твердила Татьяна. И зубы ее выбивали дробь, пальцы дрожали и теребили рукава рубахи.

– Что тебе сдалось это зеркало? – поморщилась Елена и запахнула шубку, словно ей было холодно. – Для гадания? Зажечь свечу и увидеть суженого? Ну так ты его видела, своего плясуна, в лучшем виде. Что ты от него еще хочешь? Получила уже, что могла. Разве нет? Запомни, девочка, и не казни себя: мужчина и женщина – враги от природы. Лучше подумай и будь честной в ответе: случалось ли тебе наблюдать когда-нибудь более сильную ненависть, чем та, которая возникает между людьми, которых однажды связывала любовь? Встречала ли ты где-нибудь больше свирепости и менее сострадания, нежели между мужчиной и женщиной?

– Я читала это твое письмо! – крикнула Татьяна. – Оно сохранилось и лежит в комоде!

– Что ж! Я хотела вернуть своего тогдашнего избранника, совершая ту же ошибку, что и ты сейчас. Я пыталась оправдаться, объяснить и потеряла гордость. А он возвращал мои письма, не читая.

– Он просто боялся тебя!

– Дитя мое! Разумеется, он боялся! Они же все трусы, и ты это знаешь! По собственному опыту, разве не так? И предатели. Смотри-ка, вот все, что мне оставлено. Нравится?

Елена извлекла из-под шубки старый авиационный шлем, аккуратно, чтобы ущерб для прически был сведен к минимуму, надела его на голову и замурлыкала ласковым голоском:

Променял меня пилот
На красивый самолет,
Подарил на память шлем
И летает без проблем!

– Все, что им нужно, – летать без проблем. А от нас, раскрасавиц и умниц, – одни проблемы. Мужчины или сбегают, чтобы избавиться от проблем, или свинеют. Не так ли, Юдифь?

Татьяна вздрогнула, услышав это имя, но вопрос Елены, оказывается, относился не к ней, а к диковатого, вульгарного вида женщине в помятой докторской шапочке и в полосатой морской майке, которая была ей великовата. Женщина показалась Татьяне смутно знакомой.

– Свинеют? – пьяно хмыкнула та и покачнулась. – Да любой мужик – это отродясь свинья! З-заколоть свинью! – В руке ее блеснул изящный прозекторский нож. – Лечишь, заботишься, а они… гульливые… З-за-колоть…

– А эта здесь при чем!!! – закричала Татьяна. – Зачем она здесь?!!

– Как тебе сказать?.. – пожала плечами прабабка и начала сосредоточенно расстегивать и расшнуровывать свой жуткий шипастый корсет. – Она – понимающая, хотя нельзя сказать, что она такая уж настоящая. Это так – один из итогов, преломление в зеркальной кривизне, допускаю, что досадное. Неприятно, но что поделать? С другой стороны, где ты видела идеально ровные зеркала? Где-нибудь да перекосит, переврет, и пострадает твоя красота, и усомнишься в себе. Почему, скажем, ты такая нечесаная и в несуразной рубахе? Не по этой ли, деточка, причине?

Она справилась, наконец, со всеми многочисленными ремешками и креплениями и сказала:

– Хватит, пожалуй, разговоров. Пора за дело, моя милая. Поди-ка сюда, я помогу тебе снять этот ужас. Ах, поднимите же ее, девочки! Она ничего не понимает. Ну же, ну же!

Четыре женщины окружили Татьяну и, взяв под локти, поставили на ноги. Сил сопротивляться у нее не осталось.

– О, сейчас ты придешь в себя! – воскликнула прабабка.