Со льдом (СИ)

Бенни начинает понимать, зачем Дин позвал их.

Охотник смотрит на вампира, и Лафит присвистывает:

— Если Дин Винчестер попросит, то попросит.

Аллата прикрывает глаза, опускает голову, вплетает пальцы в волосы и сжимает до боли у корней. Она машет головой, высоко болезненно скулит, и…

Бенни может попасть в Чистилище без проблем, надо лишь отрубить ему голову.

— Дай нам пять минут, — просит Бенни, беря Аллату за локоть и привлекая чуть ближе к себе. Дин кивает и выходит из переулка.

Аллата стонет, жмурится, и слезы быстро бегут из ее глаз, когда вампир прижимает ее к себе. Это просто ужасное ощущение, потому что единственное, что может спасти брата Аллаты — смерть возлюбленного Аллаты, и она просто чертовски не хочет смерти Бенни, но и оставлять Сэма в чистилище для нее за гранью возможного.

Диссонанс, полное нарушение гармонии, благозвучия. Полное нарушение Аллаты Джоаны Винчестер.

— Почему ради жизни одного моего любимого человека, непременно должен умирать другой мой любимый человек, — рыдала она.

Плакала Аллата не долго — просто не умела. Ей хватило три минуты, после чего она успокоилась. Бенни ласково гладил ее по волосам. Он сам наклонился к ней и поцеловал.

Осторожно и трепетно вампир касался её губ своими. Бенни целовал её медленно и чувственно, пробуя на вкус, проникая глубже, почти подчиняя себе, вынуждал отвечать на свои ласки.

И она отвечала. Всем телом и душой она отдавалась ему. Безвозмездно и слепо отдавала всё что есть, а он не мог не брать. Сейчас он не мог отказаться от неё, остановить себя или Аллату Винчестер. Сейчас он желал наполниться ею и отдать часть себя. Ту часть, что способна любить и согревать, что не изранена временем и не причинит боли ей.

Вампир боялся сделать больно, испугать или оттолкнуть, но все эти чувства исчезали и таяли, сдавая позиции более сильному и светлому чувству.

Впервые за всю свою долгую жизнь он ощутил настоящее счастье и любовь. Не было горечи и печали, не было сожалений или страха перед будущим – только любовь и счастье. Не было его и её чувств, только общее, единое – любовь.

Как долго он любил Андреа, как долго эта любовь тлела и сгорала в его сердце, и только теперь он понял: любовь не болит, она не печалит и не заставляет умирать, раз за разом, стоит лишь ощутить горечь её плода.

Только теперь, в этот недолгий миг полного единения, он осознал, что ранее не жил вовсе и не было тех долгих столетий вечности.

Впервые на него сошла благословенная тишина спокойствия.

Когда Дин возвращается к ним, Аллата говорит:

— Я — Винчестер. Заглядывать преданно в глаза и ждать ласки не для меня. Но я буду ждать тебя. Возвращайся ко мне.

Глаза у нее красные от слез.

— Аллата, ты не обязана… — начинает Бенни, но Винчестер болезненно усмехается.

— Я знаю, но я все равно буду.

Пауза. Дин медлит, прячет мачете за спиной, но внимание его сестры приковано только к вампиру. Аллата держится за черный, замшевый воротник, нежно оглаживая тот пальцами.

— Жаль, что я не могу пойти с тобой, — говорит Аллата, и Бенни усмехается.

— Нет, малышка. Ты должна остаться здесь, с Дином, ждать возвращения Сэма. Кто же кроме тебя будет присматривать за несносными Винчестерами?

Вампир грустно улыбнулся. Винчестер усмехнулась поджала губы, и обняла вампира, пряча заплаканные глаза у него на груди, обвивая худыми руками сильную шею.

— Ты вернешься ко мне? — шепотом спросила она.

Пауза.

— Обязательно вернусь, — сказал Лафит. Аллата кивнула.

Дин неуверенно топтался на месте. Не то чтобы он чувствовал себя лишним — хотя и это тоже — но он не понаслышке знал, что такое Чистилище, и не хотел, чтобы Сэм задержался там дольше положенного. Но и оторвать сестру от вампира казалось кощунством.

Дин Винчестер стоял перед выбором, который, как он надеялся, ему никогда не придется делать. Сэм или Аллата? Аллата или Сэм? Жизнь брата или счастье сестры?

Он был благодарен небесам — не Наоми, конечно, пусть идет к Кроули — что Лата большая девочка, и всегда принимает выбор в пользу семьи.

Слово «пора» повисло в воздухе отвратительным осадком, как трупный смрад, когда Аллата отстранилась.

Лафит поцеловал Винчестер в лоб, а потом легонько коснулся своими губами ее.

— Бенни…я люблю тебя.

— И я люблю тебя, малышка.

Потом Аллата выходит из переулка. Она идет в ближайший магазин, и когда возвращается к Дину, Импала мягко урчит, готовая сорваться с места; Дин грубым движением оттирает слезы с глаз, хотя в детстве близнец учила его, что если тереть глаза они лишь больше покраснеют; на асфальте краснеет лужа крови, и маленькая полоска тянется к багажнику.

Аллата садится на переднее сиденье, и открывает бутылку классической водки.

Они приезжают в то место, где из Чистилища появился Дин, и у Аллаты немного заплетаются ноги, потому что она выпила чуть меньше половины без закуски. Дин примеряется, думает: не забрать ли, но в итоге лишь следит, чтобы Джоана Винчестер не сломала шею.