Со мной летела бомба

— Надеюсь, у тебя хватило ума заклеить черной изолентой глазок своей камеры?

— Ну разумеется! Но она-то что снимает?!

— А она снимает то же, что и ты! Столик с Табанцевым и корейцами!

Я всмотрелся в лицо девушки. Неземная, потрясающая красота…

Она взяла из пачки на столе сигарету и закурила.

— Черт возьми… — прохрипел я, глядя на пачку.

— Что, что такое? — еще больше взволновался Иван.

— Пока ничего. Ничего, Ваня… — я откинулся на спинку дивана. — Ты молодец. Ты сделал все как надо.

Я положил руки на голову. Иван продолжал что-то рассказывать, говорить, но я был уже далеко. Я не понимал, отчего у меня портится настроение. Не понимал, потому что не мог объяснить причины. Но причина была. Я чувствовал, что устал. Изношенные нервы мешали думать правильно и видеть то, что было перед глазами.

Оставив мне запись, Ваня уехал.

ГЛАВА 14

Вот уже пятый день я рою под себя землю, как такса, а нужно мчаться, как борзая. Я иду верной дорогой, в этом я уверен, но мысль о том, что я теряю что-то важное, не дает мне покоя. Уходит время, а вместе с ним исчезает все, что вяжет Табанцева, Тена, Кореневу и еще кого-то невидимого в единый узел. Если я не переведу поиск в нападение, у меня на руках останется лишь труп Тена и труп Шарагина. И связующей ниточкой между ними будет заключение экспертизы. Тен убит из «ТТ», обнаруженного в квартире Жилко. То есть тот самый «ТТ», которым Шарагин Антоша пытался перестрелять всех копов, решивших задать ему пару вопросов в тот день.

— Не пора ли побывать в квартире Жилко? — спросил я себя, да заодно и следователя Вязьмина.

Квартира Жилко опечатана уже неделю. Степан почему-то не хочет появляться по этому адресу. Я его понимаю. Кто ушел с зоны, в своей квартире не появляется.

Вскрывать дверь, как это было в случае с квартирой Кореневой, у меня желания не было. Не потому, что у меня совесть проснулась, а потому, что именно сейчас со мной должен быть следователь. Я хочу, чтобы все, на что я укажу ему пальцем, было задокументировано. Вязьмин упираться не станет. Его самого начинают давить сверху. И дело это — не самое светлое пятно в его карьере. Вязьмин пока еще ничего не сделал самостоятельно. В расследовании он играет роль постольку, поскольку нормативными актами закреплено присутствие в этом мероприятии следователя Следственного комитета. Только я одного не могу понять — почему его там терпят, а не гонят поганой метлой? По нему уже истосковалась должность сотрудника службы безопасности какого-нибудь банка. Впрочем, чья бы корова мычала… У меня все шансы занять эту должность раньше Вязьмина.

И вот сейчас он идет рядом со мной и стонет, как теленок-сосунок:

— Загорский, чего ты там хочешь внести в протокол? Уже все отработано без тебя. Ты хоть скажи, может, зря идем?..

Что мне там нужно? Телефон! Телефон мне нужен!

Телефон в квартире Жилко, который, как я помню, стоит в комнате, на швейной машинке. Черный аппарат с автоматическим определителем номера и обширной памятью записной книжки. И хорошо, что мысль об этом телефоне не пришла мне в голову раньше. Дорога ложка к обеду, а Вязьмин — к глупости. Через два часа после того, как я заставлю тебя переписать всего один номер из автоматической записной книжки аппарата, ты уже не совсем отчетливо будешь помнить о причине нахождения в квартире Жилко. А это мне и нужно: протокол осмотра будет в деле, а Вязьмин этому значения не придаст. Господи, есть же такие тупые люди!..

Когда мы вышли из квартиры на улицу, я опять почувствовал, что мне не хватает воздуха. Пока Вязьмин ныл и засовывал в папку печать с ключами от двери Жилко, я опустился на лавочку и стянул с головы шапочку.

— Ну, что мы, ради одного этого номера шли в такую даль? — выдыхал пар, как жеребец, следователь.

Перед моими глазами стояли синие круги. Астма, растак ее…

Я отдышался и показал Вязьмину на дорогу — «пошли».

Прерывая нескладные претензии попутчика, я приказал… Не попросил или напомнил, а именно — приказал:

— Протокол осмотра телефона обязательно приобщишь к делу.

— Полчаса рабочего времени ты у меня отнял, Загорский. И столько же у понятых!

— Ты можешь заткнуться хоть на минуту, Вязьмин?! Что ты ноешь, как педик в женской бане?! Делай что говорю, если у самого тяму не хватает!

Вот на этой ноте мы и расстались.

Телефон…

Сейчас, когда я еду в отдел, в моем кармане лежит листок бумаги с номером телефона. Комбинация из шести цифр, которая заставила меня задохнуться, как тогда, когда я узнал о ранении Лешки. Этот номер зафиксировался в записной книжке телефона в квартире Жилко. Он высветился на электронном табло, когда я стал проверять память аппарата. И он был следующим после того, как в квартиру позвонила Верочка. Прошло всего двадцать минут после того, как она переговорила с Шарагиным, и в квартире раздался еще один звонок…

Стараясь не замечать нытика Вязьмина, я нажал кнопку, и зеленое табло равнодушно высветило номер служебного телефона Максима Обрезанова. Он позвонил в квартиру Жилко сразу после того, как я на его машине выехал на адрес…