Со вкусом карамели

– Это были парни, они требовали, чтобы я взял на себя всю вину за убиенных девушек. Но я не хотел, не хотел обратно в тюрьму, ведь после убийств, совершённых мной, я побывал в камере смертников. Я многое осознал и понял, что болен, по этой причине я обратился к психологу, и уже много лет пил транквилизаторы для того, чтобы не было обострения, благодаря чему я не мог совершить вред другим людям… – мертвец опять захрипел, не закончив свой рассказ, когда же хрипы завершились, я напомнила ему.

– Вы так и не сказали, что это за парни были, которые вас повесили.

– Три парня, они скрутили меня, когда я вернулся домой, после чего они задушили меня собственным ремнем, затем повесили для того, чтобы все решили, будто бы я сделал это сам из-за вины о содеянном…

– Кто они? И где вы были все дни? – задала я новый вопрос, по-моему, во мне проснулся Шерлок Холмс.

– Не знаю, кто эти парни, я их раньше не видел, они не жители нашего района, но зато один из них был в курсе моих прошлых преступлений. Эти парни уже приходили ко мне и сказали, что я должен сознаться в новых преступлениях, о которых говорили в новостях. Когда я ответил отказом, они схватили и держали меня на заброшенном хлебокомбинате, сколько дней не знаю, не считал, но все это было сделано для того, чтобы я был сговорчивее. Потом я сделал вид, будто бы согласен, и они меня отпустили, но сказали, что сообщат день, когда я должен пойти в полицию с заявлением о явке с повинной. Для этого они дадут мне нужную информацию, чтобы все выглядело достоверно, после чего отпустили, выкинув из машины на полном ходу, отчего я вывихнул ногу. А вчера, когда я уже смог ходить, я отправился в прокуратуру, там я надеялся встретиться с прокурором Вольским, который занимался моим делом двадцать лет назад, но вместо него я встретил в коридоре прокуратуры одного из парней, и его взгляд не сулил мне ничего хорошего. Тут я понял, что совершил ошибку… – раздался оглушительный стон, отчего я закрыла уши руками, и прижалась сильнее к Эрлу, который все так же не понимал в чем дело. Когда же стоны прекратились, я спросила:

– Какую ошибку? – спросила я, и в этот момент из тела Павла начал исходить черный дым, который начал окутывать его, а над головой мертвеца образовался небольшой вихрь из красных и зеленых цифр. Когда же они перестали кружить, то образовали своего рода надпись, очень сильно похожую на даты, и, судя по всему, последняя дата, светящаяся красным цветом, совпадала с сегодняшней, это была дата смерти, ну а зеленая говорила, скорее всего, о том, когда человек появился на свет.

– Большую ошибку, приведшую меня к смерти, – продолжил умерший с уже более хриплым голосом, который было с трудом разобрать, – Ведь когда я увидел, что с этим парнем здоровается сам Вольский, я осознал, что никто мне не поможет. В любом случае, виноватым буду я. Значит, он работает в прокуратуре и, скорее всего, ему нужно списать на кого-то это дело о серии убийств. Ну а сегодня, когда я вернулся домой, меня уже поджидали, и произошло то, что произошло…

– Можете описать хоть кого-нибудь? – когда убиенный подтвердил, что сможет описать, в этот момент его голову полностью окутал черный туман, и он замолчал навсегда. Это я поняла по тому, как черный туман пропал, и глаза повешенного были теперь уже закрыты, но только цифры над головой все также светились.

Пресвятые ананасы, что это было, я что, говорила с мертвецом? По-моему, у меня разыгралась воображение, ну или я просто-напросто сошла с ума. Кажется, я потеряла сознание, так как очнулась я от пощёчины и крика Эрла:

– Бездна, Рик, ты из ума выжил?! – рычал он.

– Что Рик, что Рик?! А как, по-твоему, ее привести в чувства? Твои уговоры, как ты сам успел убедиться, не слишком-то и действуют.

– Тебя убить за это мало! – продолжал ругаться на друга Эрл, гладя меня по той самой щеке, которая подверглась пощечине.

Щека горела безбожно, но когда я до нее дотронулась, то осознала, что сейчас реальность, и в реальности я сижу все так же на полу, ну как сказать «на полу». Лично я восседала на коленях у сидящего на полу Эрэлима, а когда он отвел мою ладошку от покрасневшей щеки, то одарил укоризненным взглядом друга, который начал в свою очередь махать ладонью у моего лица, проверяя тем самым, пришла ли я окончательно в себя.

– Сколько пальцев я тебе показываю? – спросил Рик.

– Три, – произнесла я, пытаясь собрать глаза в кучку, так как все вокруг кружилось и расплывалось.

– Ну вот, смотри что ты наделал, Рик, ты бы хоть послабее бил что ли, ведь синяк может остаться, – после чего Эрл прислонил к моей щеке руку, от которой шел холодок, снимая с щеки жар.

– М-да, тут я чуток не рассчитал, в общем, переборщил, признаю. Мрак, ведь я тоже перепугался за Риту, – почесывая затылок, произнес Рик и присел на корточки напротив меня.

– Марго, ты как? Ты в порядке? – обеспокоенно спросил Эрл, и главное, столько тревоги было в его голосе.