Со всех сторон (СИ)

- Про волков с пальцами. Я сам не поверил, когда услышал. Недавно в районе Пролетарки объявились. Ну, знаешь – в районе «морозовских казарм». С сильно развитыми пальцами на передних лапах, да ещё и прямоходящие.

- Оборотни?! – удивился я.

- Да какие, к собакам, оборотни!.. – отмахнулся Константин. – Тупо волки. Только, похоже, разумные. Или полуразумные.

Я молчал, ожидая продолжения. На лице Мисы не отражалось ни единой эмоции, Соня же тяжело дышал и кряхтел – видимо, вся эта история с прямоходящими «пальцеволками» его ничуть не заинтересовала.

- Их прибежала целая стая к вокзалу, - продолжил Константин. – Постояли, повыли и убежали. Говорят, особо и не пытались ни на кого напасть. Но не это главное, - вампир сделал паузу, пожевал губами и добавил: - Что-то там у них ещё произошло, помимо прихода этих гостей. Что-то такое, о чём никто не говорит, но кое-какая информация всё же просачивается…

- Постой, - перебил я вампира. – Ты-то откуда всё это знаешь? Тебя что – везде за своего принимают?

- Меня – нет, - улыбнулся Константин. – А вот нашего общего знакомого Макара Степаныча – да. Помнишь такого?

Ещё бы не помнить. Бывший уфсиновец, пытавшийся увести за собой людей прямо в лапы сидящего напротив меня Константина.

- Весьма интересный типчик, - Константин хохотнул. – Владимиру стучит на меня, а мне - на Владимира. Причём, как он искренне полагает, успешно служит двум господам. Там у них такая путаница, Антон, - внезапно добавил вампир. – Китаев хотел сместить Нижинского, да не успел, как ты знаешь. На вокзале командует Игорь Леутин – искренне уважает Нижинского, но терпеть не может Карпенко, которого тот прислал ему для укрепления обороны. Леутин, видишь ли, думает, что Карпенко приехал его «подавлять», если вдруг бунт какой-нибудь. В общем, ситуация у них сейчас неустойчивая, Антон. Зыбкая. А это, как-никак, одна из самых влиятельных группировок города.

Константин замолчал. Оскар весь разговор сидел за столом как истукан, изредка хмуря брови и поглядывая на всех поверх очков. Хрыч прибалтийский.

- И есть ещё один важный нюанс, - вновь заговорил Константин. – На нас объявили охоту.

Владимир Алексеевич Нижинский, не последний человек в городе

…- Ты ещё не готов, - медленно и размеренно проговорил мой собеседник. – Жаль.

Ветер на плато усиливался, но по-прежнему оставался тёплым. Солнце неуклонно стремилось спрятаться за горизонт, краски всё больше сгущались.

- Скоро мы встретимся снова, - продолжил мой визави. – Помни, от твоего решения будет зависеть многое. Но решить нужно. И как можно скорей. Промедление очень скоро будет работать против тебя. Против нас, - тут он впервые посмотрел на меня. Точнее, я почувствовал, что он посмотрел, так как лица его по-прежнему было не разобрать…

…Проснулся я с ощущением, что всю ночь таскал мешки с углём. Или по-чёрному пил. Или и то, и другое вместе. Ещё и этот проклятый дождь: опять ныло колено, простреленное в Афгане. Больше двадцати лет прошло, а я так и не смог привыкнуть. Шипя, как придавленная гадюка, встал с кровати и обхватил колени руками. Так, не расклеиваться! Встал, оделся и пошёл.

Дятлов уже терпеливо ждал меня возле кабинета. Я кивнул ему приветственно, он тут же вскочил и тоже кивнул:

- Здравствуйте, Владимир Алексеевич!

- Что там Леутин, Женя? – спросил я.

- Лается с Карпенко, как обычно, - ответил Дятлов.

Я довольно кивнул. Леутина надо позлить, чтобы не расслаблялся. Главное, не переборщить.

- Цакаевы под присмотром?

- Так точно. Вот только всё время порываются смыться.

- Если что – не церемониться, - сказал я. – Станут неуправляемыми – пристрелить. – И добавил, подумав: - Лучше уж мы их, чем Антон.

- Есть проблема, Владимир Алексеевич, - осторожно вставил Дятлов.

- Какая ещё? – я невольно насторожился.

- Диенар говорит, что его услуги стали дороже. Намного дороже – он просил это подчеркнуть.

Вот, кажется, и начались проблемы с карликами. Аппетиты Диенара росли в геометрической прогрессии – это «намного дороже» было уже вторым, если не третьим.

- Он предложил ещё что-либо? – уточнил я.

- Нет, Владимир Алексеевич, - покачал головой Дятлов. – Он сказал, что и так делает для нас слишком многое, причём отрывая от сердца. И ещё намекнул, что золото уже не так ценится, как «самоцветы».