Со.Зависимость

Мы простояли еще около сорока минут в полном молчании, периодически пересекаясь сочувствовавшим взглядом, но оба не проронили ни слова. Говорить уже было нечего. Мне показалось, что мы поняли друг друга настолько сильно, что разговоры были уже не нужны. Да, таких как мы, спортивные ребята часто использовали в качестве объекта, на котором можно выплеснуть свой накопившийся тестостерон. Сначала, меня это очень сильно напрягало, ведь получать по голове далеко не самое приятное занятие. Но, к сожалению, это прилагающее обстоятельство моего образа жизни и времени, в котором я живу. Так устроено мое общество. Сильный обижает слабого, слабый получает от сильного. Я же никогда не был сильным, я это понимаю. Но, моя слабость проявляется только в физическом состоянии тела и неспортивном образе жизни. Зато я силён в своём выборе и поведении, не иду на поводу у общества, стремлюсь получать удовольствие от каждого прожитого дня. Иногда, дни омрачались красками крови, ударами по лицу, и, как следствие, больничной палатой. Но хорошая генетика, наплевательское отношение к болячкам и худое медицинское вмешательство в критических ситуациях стирали эти краски.

Курить было нечего. За два часа, которые я простоял на крыльце больницы, так никто и не спустился, и стрельнуть сигарету было не у кого. Ничего не оставалось, как только подняться на второй этаж, где находилась палата, в которую меня определили, лечь в койку и ждать завтрашнего дня, когда меня, скорее всего, отпустят домой. Сон пришёл не сразу. Я провалялся час в неудобном положении, потому что матрац был очень жесткий. И всё же мне удалось провалиться в стадию глубокого сна, где мне приснилась какая – то большая синяя птица в клетке, которая клевала что – то большое и красное, похожее на кусок сырого мяса. Клетка была ей явно не по размеру, и доклевав свой обед, она начала клевать маленький замок, желая выбраться из оков. И вот клетка пустая, птице удалось выбраться. Что было с ней дальше, я не увидел. А клетка осталась на месте, со сломанной дверкой и разбросанными сырыми объедками. Бред какой – то.

Глава 2.

Проснулся я в отличном самочувствии. Как минимум, мне хотелось так думать. Возможно, я ещё не совсем пришёл в норму, а может, совсем не пришёл и даже состояние головы только ухудшилось, но желание не оставаться в больнице преобладало гораздо сильнее, чем забота о здоровье. В моей свободе не было места для переживаний о физическом благосостоянии. И сейчас моё освобождение зависело только от одной подписи врача в моей амбулаторной карте, а поставит он её только тогда, когда убедиться в том, что я проживу ещё хотя бы пару дней, когда он выпустит меня за пределы его ответственности, поэтому надо было его убедить в том, что со мной всё хорошо.

Никогда не понимал, почему медсёстры заставляют пациентов, у которых нет никаких процедур с утра, всё равно вставать с кровати очень рано. Типа в качестве солидарности к пациентам, которые посещают процедурку? Это странно. Сегодняшний день не был исключением. Дверь в палату открылась, и медсестра растянуто выкрикнула слово «Встаёёём». Со мной в палате лежали ещё два деда, которые, как послушные малые дети, по команде быстро вскочили с постели и начали елозить в своих шкафчиках в поиске зубной пасты и щётки. Забавные молчаливые дедушки. Лишь один из них болтал сегодняшней ночью, и то во сне. Весьма жутко выглядит, честно сказать. Интересно, если он живёт не один, как его родственники относятся к его ночным ликбезам с самим собой?

Мои старые соседи по палате умылись, почистили свои оставшиеся зубы, накинули тапки на ноги, и поплелись на утренние процедуры. Чем и от чего их лечили, я не вдавался в подробности. Скорее всего, если начать копаться в их болезнях, можно надолго погрязнуть с головой. А, так как я не их лечащий врач, делать я этого не стал. Да и врачи, наверняка, тоже не с большим энтузиазмом лечили их. Так, только для галочки. Более – менее деды на ноги встанут, так их сразу из больницы выпрут, пусть дома помирают.

Я остался один, в ожидании лечащего врача и с надеждой на то, что он меня отпустит домой. Прошёл час, в палату зашла медсестра, которая раздавала завтрак. Я взял только кофе, который был холодный и отвратительный. Возможно, это был даже не кофе, а уличная пыль с окна, которую ветер надул в кофейную банку, перемешанная с небольшим количеством сахара и разбавленным водой молоком. Но, выбор был не велик. Утреннюю жажду можно было утолить либо этим кофе из старого чайника, либо водой из ржавого крана в туалете, в котором запах дерьма окутывает с ног до головы. Из двух зол я выбрал наименьшее. Оставалось только лежать в койке и ждать, пока придёт врач, чтобы показать ему, как потрясающе я себя чувствую.