Соавторство

«А вот с туфлями будет проблема», – подумала она. Так же легко подобрать к платью обувь не получится, а уж выбирать туфли она вообще ненавидела – у неё уходило на это слишком много времени даже по её собственным меркам. Анника знала, что это будет долгий и мучительный выбор. Она собрала длинные светлые волосы в хвост, сдала пакет с купленным платьем в камеру хранения, чтобы не мешал дальше рассекать по торговому центру, и отправилась по обувным. Цвет платья она отлично запомнила, к тому же сфотографировалась в нём, так что с подбором туфель проблем у неё возникнуть не должно было.

Едва Анника вскочила со скамейки и с новыми силами отправилась к камерам хранения, её место занял мужчина. Дерево скамьи ещё хранило тепло тела Анники, и это ему понравилось.

В первом же обувном Анника почувствовала себя плохо. То ли духота торгового центра была виновата, то ли шпинат с ананасом сегодня не пошли ей на пользу, но ей пришлось сначала присесть в одно из кресел, предназначенных для покупателей, примеряющих обувь, а потом и вовсе выйти из магазина. Разрываясь между желанием во что бы то ни стало купить всё необходимое сегодня, за один раз, и здравым смыслом, она выбрала второе и вышла на улицу подышать свежим воздухом. Почти сразу ей стало лучше. Людей в «Рокка-аль-Маре» стало ощутимо больше, так что, видимо, виновата всё же духота, которую Анника долгое время не замечала и которая потом ударила ей в голову. Хорошо хоть не в нос. Ещё одного прижимания платка к кровавому ручейку она бы сейчас не пережила. Слишком это контрастировало бы с её улучшившимся после покупки платья настроением. Анника решила немного проветриться, а потом быстро купить всё остальное. Выйдя на улицу, под козырёк у входа, она прислонилась к холодной, но чистой стене урбанистического торгового центра (скамеек рядом не было), сунула руки в карманы пальто и задумалась о выпускном. Неподалёку слева стоял мужчина, которого она уже видела в двадцать первом автобусе, но на которого не обратила ни малейшего внимания, поэтому и не запомнила. Мужчина смотрел на неё чересчур пристально, и ей стало не по себе. Уходить из-за этого было глупо, потому что ей всё ещё нужен был кислород, а бродить по парковке под до сих пор идущим дождём было не совсем подходящим занятием, поэтому Анника достала телефон и сосредоточилась на нём. В крайнем случае, решила она, можно будет позвонить маме. Когда она вновь подняла глаза, мужчина уже исчез, чем принёс ей несказанное облегчение. Постояв и подышав, посмотрев и послушав дождь, Анника поняла, что слишком устала для дальнейших покупок. Ей просто хотелось домой. Голова была тяжёлой, как всегда случалось после нахождения в душном помещении. Поэтому Анника вернулась к камерам хранения, забрала пакет с платьем и, тщетно прикрываясь сумкой, перебежками направилась к автобусной остановке.

На обратном пути в её автобус ввалилась шумная компашка с чёрными папками в руках. В папках лежали ноты – Анника ни черта в них не понимала, но догадалась, что они хоровые. Меньше чем через месяц намечался двадцать седьмой Певческий праздник, который Анника тоже не понимала. Ей нравилась спокойная, расслабляющая музыка, которая играла в разных кафешках, но в целом она была к ней равнодушна, и уж тем более не могла себе представить, зачем огромной толпой собираться и три дня петь хорами на Певческом поле, а уж духовой оркестр Анника вообще слушать не могла. Впрочем, она и не слушала. Никогда не ходила на этот праздник, ради которого даже специально учредили подразделение при Министерстве культуры. Вообще о нём не думала. Но, увидев эти ноты, в которых цветными маркерами были проставлены пометки и карандашом написаны какие-то символы (перед Анникой стояла девушкой, в нотах которой около строчки Soprano была прямо-таки карандашная вязь), вспомнила о предстоящем событии. Шумная компашка, не переставая обсуждать каких-то общих знакомых и делиться впечатлениями от репетиции, вышла через три остановки, и Анника ощутила облегчение.