Соавторы

Богданов сидел в своем кресле неподвижно, побледневший так, что смуглая кожа стала казаться желтовато-серой. Вася продолжал задумчиво разглядывать сумку, по-прежнему держа ее на весу.

- Бомба, наверное, что же еще может тикать. Вряд ли уважаемому писателю могут прислать в подарок будильник, - сказал он.

Катерина глубоко вдохнула и улыбнулась, расправила плечи.

- Фу-ты, господи, Вася, напугал-то как! Это же действительно часы, большие часы, настенные или каминные, вполне достойный подарок. Как вы считаете, Глеб Борисович?

Тот тоже вроде бы расслабился немного, задышал ровнее.

- Глупость какая-то! Кому могло прийти в голову прислать мне в подарок часы? Вася, там не написано, от кого это?

- На карточке только ваше имя и адрес, но это, наверное, для курьера. Надо внутри посмотреть, наверняка вместе с подарком и открытка лежит.

Василий поставил сумку на пол, присел на корточки, открыл замок-"молнию" и откинул крышку.

- Точно, тут подарочная коробка. Вот, держите.

Он водрузил коробку на большой стол, за которым сидел Богданов.

- А открытка? - спросил Глеб Борисович настойчиво. - Открытка есть?

Василий заглянул в сумку, пошарил в ней рукой, потом перевернул и потряс.

- Ничего больше нет. Может, открытка в коробке? Да что вы мучаетесь, Глеб Борисович, откройте и посмотрите. Из-за какого-то несчастного подарка целое дело развели. Видите, кровь из коробки не сочится, значит, не расчлененка.

- Вася!

Глафира Митрофановна и Катерина произнесли это одновременно и с одинаковой интонацией, в которой смешались негодование и упрек. Произнесли, удивились, переглянулись и едва заметно улыбнулись друг другу.

Впервые за все годы существования проекта "Василий Богуславский" Глафира улыбнулась Катерине не дежурно-вежливо, как полагается в приличных домах, а непроизвольно и искренне.

Глеб Борисович неуверенно потянулся к коробке, взялся за крышку.

- Не заклеена, - дрогнувшим голосом констатировал он. - В магазинах всегда заклеивают.

- Ой, елки-палки, да чего вы боитесь-то? - возмутился Вася. - Человеку нужно было открытку положить, он отклеил крышку, а снова приклеивать не стал. Ну?

Глафира тихонько переминалась с ноги на ногу, стоя в дверном проеме. После улыбок, которыми они обменялись с Катериной, на душе полегчало, словно и вправду зря они так перепугались, и уже выяснилось, что никакая в сумке не бомба и вообще ничего плохого, а действительно подарок, нежданная радость. Открыл бы уже Глебушка эту коробку-то, показал бы часы или что там лежит, все поохали бы, повосхищались, посмеялись над недавним своим испугом, и пошла бы Глафира себе в химчистку, по дороге хлебушка свежего прикупила бы, а то за обедом весь съели.

Глеб Борисович поднял наконец крышку, заглянул в коробку и отшатнулся.

- Ну что там, маэстро? - нетерпеливо спросил Вася. - Вы что там увидели? Жабу?

- Там телефон… - пролепетал Богданов растерянно. - И провода какие-то…

- Бомба! - завопила Глафира Митрофановна не своим голосом. - Милицию вызывайте! Скорее!

Провода, телефон. И тикает. Что еще это может быть, если не бомба? Сколько уж такого она по телевизору и в кино видала, да и в книжках написано.

- Тихо! - крикнул Василий. - Без паники. Дайте я посмотрю.

- Чего ты посмотришь? Чего ты там увидишь, сумасшедший? - сипела Глафира, потому что у нее внезапно перехватило горло и вместо громкого решительного голоса получалось что-то сдавленное и почти беззвучное. - Катерина, что ты молчишь? Скажи ему! Ведь рванет сейчас!

- Спокойно, баба Глаша, я в армии все-таки не писарем был, а в саперных войсках служил. Разберусь.

- Да в чем ты разберешься?! Не подходи!!! Катя, ну скажи же ему, он меня не слушает, так хоть ты скажи!

Но Катерина сидела неподвижно, только на лице ее застыл такой ужас, что Глафира без всяких объяснений поняла, или она сейчас в обморок свалится, или она в нем уже сидит и ничего не слышит и не понимает. Во всяком случае, надежды на нее никакой, беспутного Ваську она не остановит. Придется самой.

Она, забыв про уличную обувь и сверкающий паркет, кинулась к парню и вцепилась в его рукав. Василий молча и аккуратно стряхнул сухую старческую ручонку, отодвинул Глеба Борисовича от стола и склонился над открытой коробкой Богданов послушно отошел, и по его лицу было видно, что он, как и Катерина, мало что соображает от страха. В сознании были только Вася и старая Глафира.

- Васенька, не трогай ты ее Христа ради, - сиплым шепотом взмолилась Глафира. - Позвони в милицию, пусть пришлют людей. Глебушка, Катя, пошли все отсюда, пошли скорей на улицу, пока не рвануло. Вася!

- Туфта, - неожиданно хмыкнул молодой человек, и лицо его расплылось в улыбке. - Можно было сразу догадаться. Или часовой механизм, или радиоуправляемый.

Или телефон, или часы. И то и другое вместе - глупость.

Муляж это.

Он сунул руку в коробку.

- Вася!!! - у Глафиры снова прорезался голос. - Не трожь!!!

- Да ладно, - отмахнулся он и достал сначала механический будильник, потом трубку сотового телефона, от которой тянулись провода, присоединенные к металлической коробке и бумажному пакету.