Соб@чий глюк [litres]

– Тогда доплывай до самого берега и обратно. Так ни у кого не будет вопросов, уж если ты такой недоверчивый, – сказал Сергей Иваныч, сосредоточенно глядя на другой берег.

Я начал раздеваться. Когда я снял с себя трусы и остался в самом первозданном виде, Иваныч спросил:

– А ты че, без трусов поплывешь?

– Иваныч, а зачем мне трусы для свидания с водяным? Он что, смущается при виде мужского члена? Зачем мне трусы мочить? Я лучше их потом сухими надену.

– А, ну-ну, – пробормотал Иваныч в ответ.

Я направился к кромке воды, со мной пошел и Собакин – он обычно всегда лезет за мной в воду.

– Не могу поверить, что это делаю! Лучше никому не рассказывать!

Собакин посмотрел на меня сквозь свои лохмы и пару раз вильнул хвостом.

– Ты, Собакин, тоже думаешь, что я мудак? И ты, наверное, прав. Единственное, что я могу сказать в свое оправдание, Собакин, что я это делаю ради науки и здравого образа мыслей, ради борьбы с предрассудками. Вот!

Я повернулся к отцу, который держал небольшой пластиковый пакетик с полотенцем и недопитой бутылкой мухоморовки.

– А вам, папаша, меня не жалко? Вдруг я пневмонией заболею? – попытался я пристыдить собственного отца.

– Да че с тобой сделается? Здоровый, как бык. От тебя любая пневмония отскочит, как горох от стены. Давай уже, лезь в воду, – нетерпеливо ответил отец.

– Понял.

Я потрогал ногой воду – она была неприветливая, говоря мягко, а по-простому – как кипяток с обратным значением.

Все-таки приятней плыть в холодной воде, чем в кипящей, попробовал я подбодрить себя. Собакин наклонился к воде и понюхал ее – шерсть на его спине поднялась, и собака глухо зарычала.

– Ты что, гадина, обстановку нагнетаешь, – ругнулся я на пса.

– Ты идешь в воду иль все стоять будешь, яйца проветривать? – нетерпеливо крикнул Иваныч.

– А ты куда торопишься? – отозвался я и начал медленно заходить в воду.

Дно было илистое, и ноги проваливались в жижу по щиколотки. Я сделал всего пару шагов и был уже по пояс в воде – дно круто шло вниз. Холод набросился на меня, как косяк пираний, и начал терзать плоть, пытаясь вырвать маленькие кусочки. Я издал трубный рев и, выставив руки вперед, бухнулся в воду.

От обрушившегося холода дыхание зацепилось за какой-то рефлекс в мозгу и остановилось. Я яростно поплыл, работая изо всех сил руками и ногами, и усилием воли привел дыхание в движение. Краем глаза я заметил, что Собакин не поплыл за мной, а стоял на берегу и лаял. Вот она, настоящая – в кавычках – дружба! То чихнет на меня, то оставляет одного в ледяной воде!

Я молотил руками по воде, разбрызгивая ее во все стороны, мне казалось, что я почти лечу. Я посмотрел, где я. Больше половины позади, до крутого берега оставалось совсем чуть. Я морж. Я настоящий осенний морж. Я морж по кличке Моржуй, я гроза… в пьесе «Гроза» кто-то сиганул с такого же крутого берега, а мы идем другой дорогой, как сказал… Я – Моржуй, гроза всех водя…

Моя моржовая, рожденная в ледяной воде мысль не успела прийти к завершению, как была вероломно прервана сильным, хорошо поставленным ударом под дых.

Я издал звук лопнувшей шины и весь согнулся, погрузившись под воду. Как только моя голова оказалась под водой, я получил молниеносный удар прямо в левый глаз и тут же услышал, как в воде зашипели вылетевшие из него гаснущие фейерверковые искры. Неожиданно.

Я не понимал, что происходит, и рефлекторно попытался собраться в стойку, потом открыл под водой глаза в надежде увидеть хоть что-то, но получил еще один удар чуть ниже правого уха. Единственное, что я увидел, это стремительно пролетающая мимо тень. Я сделал отчаянный кик в сторону этой тени – в нормальных условиях земной гравитации, на суше, этот удар мог бы унести чью-то жизнь, но здесь, в воде, река повисла на руках и ногах, поэтому мои движения были замедленны и сильно отставали от течения времени. Это я тут же почувствовал, когда получил удар по яйцам. Эта боль заслонила собой все остальные мелкие боли в глазу, в ребрах, за ухом, и как человек, имеющий черный пояс по тхэквондо и опыт множества поединков, я понял, что нужно срочно сваливать, уплывать отсюда быстрее, чем приплыл.

Собравшись с силами, я развернулся к родному пологому берегу и, делая разные агрессивные движения в надежде отпугнуть нападавшего, старался одновременно грести в сторону, откуда приплыл. Я стремительно преодолел несколько метров и уже начал чувствовать облегчение, как вдруг кто-то грубо и сильно схватил меня за член и резко дернул так, что я почти полностью погрузился под воду.

С неимоверной злобой я лягнул пространство под собой, но ничего и никого не настиг. Мое замедленное движение растворилось в воде, однако мой член отпустили, и я с утроенной силой заработал ногами и руками, направляясь к компании, стоящей на берегу. Пока я плыл к берегу, кто-то пытался ухватить меня за ногу, и это действовало на меня, как шпоры на лошадь.