Соб@чий глюк [litres]

Утро вошло в дом беззвучно, тихонечко открыв дверь в квартиру своим ключом, и воцарилось в комнате мягким молочным светом еще до того, как я открыл глаза. А когда я открыл глаза, свет наступающего дня лился через окно, пытаясь установить световое равновесие между нашей квартирой и окружающим миром.

Я попробовал мысленно ощутить свое тело, но оно было в состоянии такого равновесия, что я его не чувствовал. Но я чувствовал Светкино тело, привалившееся ко мне справа: ее руку на моей груди, ее мягкую грудь на ребрах, ее живот и бедро вдоль моего бедра, ее ноги вдоль моих ног. Ее тело определяло мой контур в пространстве. Я понял: чтобы мне почувствовать свое тело, надо пошевелиться, просто сделать какое-то движение, и тогда ощущение тела вернется. А потом задумался: стоит ли шевелиться сейчас, когда я чувствую, что я совсем невесомый, а спящая Светка так близко, и я чувствую ее дыхание на себе, и это размеренное дыхание передается мне. Но организм проснулся и сам пришел в движение.

– Доброе утро, – услышал я тихий Светкин голос совсем рядом.

– Доброе, – отозвался я.

– Как ты себя чувствуешь? Как голова? – тихо спросила Светка.

– Ни себя, ни голову я не чувствую. Чувствую только твое голое тело вдоль себя, – попытался я объяснить происходящее.

– Это хорошо?

– Прижмись ко мне ближе… еще ближе… еще ближе… ближе…

– Светка, я приготовлю тебе завтрак!

– Ты хочешь меня отравить?

– Красавица, ти зачэм так говоришь? Ти мнэ не веришь?

– Артем, ты никогда, я говорю, никогда в жизни ничего не готовил!

– Ты не веришь в мои намерения или мое умение? – строго спросил я.

– Умение. Если ты не знаешь как, никогда не пробовал, а потом приготовишь что-то, то лучше это проверить на ком-то другом, например на твоей мамаше, – сказала Светка почти серьезно.

– Ты не права сразу по трем пунктам! Во-первых: дремучая женщина, в двадцать первом веке есть Интернет, и я могу найти любой рецепт, причем на видео, где мне покажут шаг за шагом, как приготовить жареного слона, или лопатку крокодила, или что я пожелаю. Во-вторых: когда муж порывается после очень полового танго приготовить жене завтрак, приплетать его мать к данной ситуации аморально и граничит с извращением. И в-третьих: на хрена ты вообще ее вспомнила? Накликаешь!

– Извини, просто очень испугалась! – оправдалась Светка. – Как-то неожиданно. Завтрак в постель.

– Кто сказал «в постель»? Я сказал «приготовлю», а про постель разговора не было. В постели люди трахаются, а не едят. Если в постели есть, крошки на простыне потом замучают! Сейчас я сначала должен быстро выгулять Собакина, потом приготовлю завтрак, а потом видно будет.

У меня зазвонил телефон. Я глянул на экран.

– Накликала! Я тебя предупреждал!

Светка сидела на кровати в подушках с едва прикрытыми ногами, изображая виноватое выражение лица.

Я ответил на звонок.

– Мамаша, доброе утро. Что вы так рано звоните, людей по утрам беспокоите? Что-то случилось?

– Какое утро? Уже почти одиннадцать, балбес, – незло ответила мать.

– До двенадцати – утро! – безапелляционно сказал я.

– Чем занимаешься?

– Со Светкой трахаемся.

– Что, больше не с кем?

– Мать, а правда, что твоя девичья фамилия была Собакина? – спросил я.

– Это здесь при чем?

– Правда или нет?

– Правда. Какое это имеет отношение к делу? – недовольно спросила мать.

– К какому делу? О каком деле ты говоришь? – переспросил я.

– Придуриваешься? – спросила мать на всякий случай.

– А ты знаешь, что ты имеешь отношение к жене Ивана Грозного?

– Что за глупости ты несешь? Ты что, наркотики принимаешь? – раздраженно спросила мать.

– Да, – ответил я коротко.

– Что, правда?

– А что ты глупости спрашиваешь? И не веришь мне про Ивана Грозного, – отозвался я с легкой обидой. – Как отец?

– Отец нормально, что с ним сделается, – ответила мать.

– Тогда до свидания. Кстати, Ксения замуж собралась, – сообщил я.

– Вот сучка! – вырвалось у матери. – И мне ничего не сказала. Вырастила детей: один придурок, мать не уважает, другая живет сама по себе. За кого?

– За Игоряшу.

– Чего? Какого Игоряшу? Того самого?

– Да.

– Вам с сестрой что, людей на свете не хватает? Хотя какое это имеет значение? – со вздохом сказала мать.

– Давай, позвони ей. И привет от меня передай, – сказал я. – До свидания. Привет отцу.

– Пока, – отозвалась мать и отключилась.

– Вот видишь, что ты натворила, – сказал я Светке.

– Извини, не подумала, – оправдалась Светка.

– А кстати, где наш друг Собакин? Что-то его не видно совсем.

Тут мой телефон подал сигнал об эсэмэске. Сообщение оказалось от отца: «Когда я тебе говорил про фамилию матери?»

Я понял, что мать совершила большой наезд на отца, поэтому решил его выручить. Я ответил: «Ты мне не говорил».

«А откуда ты знаешь?» – пришел вопрос. «Мне Христофор сказал», – ответил я. «Какой?» – пришел вопрос. «В честь которого назвали Колумба», – честно ответил я. «Псих», – пришло в ответ. Тогда я написал: «Мой отец никогда так не обозвал бы меня, боярыня Собакина!»

– Светка, ты видишь, что происходит? Ты виновата в этом, хотя бы частично. Все ничего, только отца жалко, – посетовал я.