Собачье танго

– Мы обвенчаемся на высоком морском берегу! – ответил ей бархатный мужской голос из телевизора. Такой чарующе-сладкий, что я бы ему ни на грош не поверила – ага, женится он, как же! Поматросит, да и бросит! – Под распахнутым небом, в оливковой роще, среди цветов и птиц!

– Ах! – вздохнула Нина Евгеньевна, пуская слезу из-под очков.

Нарастающий рев в песочнице из инфразвука, ощущающегося как вибрация под ногами, обещал вот-вот вырваться в слышимый диапазон.

– Так кто прошел-то мимо вас? – настойчиво спросила я благодарную телезрительницу.

– Ну, жених же, наверное, кто еще нес бы невесту на руках? – явно досадуя на то, что я отвлекаю ее от просмотра, ответила она.

– Невеста красивая? – быстро спросила Машенька.

– Все невесты красивые, – пожала плечами соседка. – Вся в белом, только венок на голове красный, вроде из маков, необычно, конечно, но интересно…

Мы с Машенькой переглянулись, и в этот момент акустический удар из песочницы сотряс беседку, антенна переносного телевизора вздрогнула, экран пошел рябью, и Нина Евгеньевна осознала реальность, данную ей в ощущениях.

– Дети! – вскричала она, устремляясь прочь из беседки.

– Ах, я даже не знаю, можно ли вам верить, сударь, – кокетливо промолвил женский голос из телевизора. – Конечно, каждая девушка мечтает о подвенечном платье…

– Не знаю, можно ли ей верить, – повторила я, имея в виду Нину Евгеньевну как свидетельницу.

– Вот, кстати, откуда платье-то? – потерла лоб Машенька. – Труп был в зеленых шортах и майке цвета хаки, к наряду невесты подходили разве что белые кроссовки. Не переодел же его убийца?

– А ты не помнишь, когда мы проходили по коридору из простыней и пододеяльников на бельевой площадке, там зияющих брешей не было? – задумалась я.

– Намекаешь, что «жених» мог завернуть «невесту» в стянутую с веревки простыню?! – с ходу взяла подачу Машенька. – Это вполне возможно, хотя не объясняет появление венка из маков, я не видела на окрестных клумбах никаких красных цветов.

– А цветов и не было, – решила я. – Ты сама говорила, у трупа голова была разбита. Видимо, кровь еще не свернулась и испачкала белую простыню, а Нина Евгеньевна приняла красные пятна за маки. У нее же зрение слабое, ты видела, в каких окулярах она телик смотрит?

– Возможно. – Машенька азартно потерла ладошки. – А картинка-то вырисовывается! Куда дальше идем?

– Куда ведет нас дедукция, – ответила я, стоя на пороге беседки и озираясь в попытке конкретнее определиться с направлением дальнейшего движения.

Куда бы я сама пошла с замаскированным под невесту трупом на руках, не имея целью привлекать к нашей «паре» внимания общественности?

Внутренний голос – он у меня знатный авантюрист – моментально подсказал: в машину!

– Самое смешное, что в половине квартала отсюда действительно находится ЗАГС, – сообщила я Машеньке, малознакомой с местностью. – Так что женихи, вручную транспортирующие невест, тут зрелище типичное. Причем просторная автостоянка для брачующихся и их гостей совсем рядом, и лично я на месте типа с трупом оставила бы машину именно там. Во-первых, это бесплатно, во-вторых, машины постоянно приезжают и уезжают, и на них никто не обращает внимания – все смотрят на нарядных невест. Наш тип спокойно мог поместить тело в простыне на заднее сиденье и отчалить…

– Может, он еще не успел? Где стоянка, куда бежать?!

Я махнула рукой, указывая направление, и азартная Машенька умчалась – только белые подошвы кроссовок засверкали. Я же без спешки двинулась следом и застала энтузиастку в легком унынии: она промчалась, заглядывая в окошки, вдоль всего ряда украшенных лентами и пупсами автомобилей и никаких трупов внутри не обнаружила.

Так я и думала. Стал бы тот тип медлить! Он сразу уехал.

– Ну, что будем делать дальше? – огорченно посопев с полминуты, спросила Машенька.

– Паузу, – предложила я. – Мне надо по…

Чуть не сказала «пообедать», но вовремя поправилась:

– Подумать. И по… – Чуть снова не проболталась – «Попить», день-то жаркий! – Поговорить с информаторами.

Снова сущая правда! В качестве информатора у меня сегодня заявлен папуля, вот я с ним и поговорю.

С ним всегда приятно поговорить, особенно за обедом…

– А мне что делать? – погрустнела Машенька.

– Тебе-то? – Я окинула ее задумчивым взором. – Тебе – возвращаться в офис агентства и держать там оборону. Нам же не нужно, чтобы Бронич догадался, что мы занимается не рекламными делами, а сыскными? Ему это точно не понравится. Так что придумай, как убедить его, что мы включились в процесс продвижения Сенси-парка, и жди меня: я вернусь и поделюсь с тобой информацией.

«И пирожками», – посоветовал многоопытный внутренний голос.

Я согласилась с ним: правильно, принесу расстроенной Машеньке вчерашних папиных пирожков, мы их еще не все съели.

Папины пирожки, перефразируя фразу Карлсона про жареную колбасу, утешат кого угодно!

Только дома, уже взяв в руку ложку, чтобы хлебать вкуснейший луковый суп, я вспомнила, что совершенно упустила из виду одну немаловажную деталь, а именно – руку, которая лежала в той же клумбе, что и пропавший труп!