Собачье танго

– Дядьмишу попроси помочь, – непрошеной влезла с советом бесцеремонная Машенька. – Запретительно-задушевно – это же его фирменный стиль!

По редакторской прокатились одобрительные смешки. У нашего Бронича действительно есть очаровательная привычка использовать существительные в уменьшительно-ласкательных формах.

Сколько раз я уже слышала: «Инночка, ты уволена без сохранения денежного содержаньица»!

– А что за тексты? – спросила я.

– Вот первый: «Площадка переполнена, новые гости не допускаются до выхода имеющихся», – не скрывая отвращения, прочитал со своего мобильного Степа. – Сказать это надо ласково, человеческим языком, при этом уложившись в пятьдесят знаков с пробелами, потому что большее количество символов читабельным шрифтом на табличке размером А4 не поместится.

– Еще что?

– «Здесь родители оставленных на площадке детей могут выпить чай или кофе» – это для выделенной зоны с кофемашиной. И тут же еще табличка: «Во избежание ожогов и ошпариваний пейте горячие напитки только в выделенной зоне». – Степа зашипел, как будто его тоже ошпарили. – И последнее: «Игровое оборудование неисправно и находится в процессе ремонта».

– Перешли мне, я что-нибудь придумаю, – пообещала я.

Мы со Степой всегда помогаем друг другу. Нам, креативным редакторам, надо держаться вместе в жестоком рекламном мире – плечом к плечу, спина к спине…

Что-то мелькнуло у меня в голове в связи с упоминанием частей тела, какая-то важная мысль…

Ага, вот же она: я совсем забыла попросить Валеру присылать мне записи с той камеры наблюдения, которую он, я надеюсь, успел установить на лужайке!

А ведь сейчас – тут я снова посмотрела на часы – половина третьего, Аннушка уже могла разлить масло – в смысле, маньяк уже мог принести на лужайку колено-другое…

Я задумалась, прикидывая, как мне связаться с Валерой. По всему выходило, что никак, телефон его я не спросила, значит, надо звонить Татьяне Ивановне. Разговор у нас с ней получится интересный и на слух любопытных коллег мало похожий на рабочий, так что звонить из редакторской нельзя, надо дистанцироваться от чутких чужих ушей…

– А чистых чашек не осталось? – громко и с подчеркнутым неудовольствием спросила я Машеньку, сидящую за заборчиком из грязной посуды. – Ладно, я сама помою, на что еще тут годятся университетское образование и многолетний стаж работы…

С чашкой в одной руке и мобильником в другой я вышла из редакторской. Дошла до раскидистого фикуса на развилке проторенных офисных путей – налево туалет, направо лестница, прямо балкон-курилка, – выплеснула в кадку остатки кофе, пристроила на подоконнике чашку, там же присела сама и позвонила маркетологу Сенси-парка.

Татьяна Ивановна по моей просьбе послушно передала трубку Валере – на это ушло пять минут, которые были заполнены цокотом каблуков и призывными выкриками, кои гулкое эхо подземелий искажало так интересно и разнообразно, что казалось, откликаются все, кто угодно: Чубака, Крупская, Ленин с броневика и даже сам броневик – его успешно озвучила металлическая дверь.

Наконец в трубке возник искомый Валера. Просьбе записывать и отправлять мне записи с окололопуховой камеры он не обрадовался – ясное дело, это же лишняя работа, – но я пообещала ему небольшое персональное вознаграждение непосредственно от банка-инвестора, и это решило вопрос.

Мы обменялись контактами, чтобы Валера мог прислать мне видеозапись в ватсап, и на этом распрощались.

Закончив разговор, я обнаружила, что за фикусом переминается нагруженная подносом с грязной посудой Машенька. Тоже, значит, нашла повод выйти из редакторской вслед за мной.

– Я звонила Валере, – начала я, собираясь вкратце пересказать напарнице состоявшийся разговор: вдруг она не все подслушала?

Но Машенька потеснила меня на подоконнике своим подносом и продемонстрировала свой собственный мобильник:

– Пришла эсэмэска из клиники, анализ готов!

– И каков он? – Я вытянула шею.

– Не знаю, не пишут, надо ехать и забирать заключение!

– Тогда живо мой посуду, а потом звони мне на мобильный! – Я быстро сориентировалась и спрыгнула с подоконника. – Я сделаю вид, будто говорю с маркетологом Сенси-парка, и она срочно вызывает нас на совещание к ним в офис!

Через пять минут, талантливо разыграв для коллег мизансцену «Несчастные рекламщики, безжалостно принуждаемые капризным клиентом к срочной встрече на другом конце города», мы с Машенькой покинули «ЭМ БИ СИ».

А еще получасом позже мы получили заключение экспертизы.

Изучив его, Машенька расстроилась:

– Кто бы мог подумать, это совсем разная кровь!

– Кровь двух разных людей, – автоматически поправила я, по неистребимой редакторской привычке добиваясь чистоты и точности формулировки.

– Но как же так? Лоскутик-то был от бельишка злобной бабки – от той самой простыни, в которую убийца завернул труп!

– Предположительно, – сказала я с нажимом. – Это мы с тобой по косвенным данным заключили, что труп покинул место преступления в простыне бабы Тоси.