Собачьи радости

«М-да, однако, болтушка! Тишина, как в морге. Но потолки высокие, солнечная сторона и хамства с ее стороны не будет, никаких бронетанковых войск. Но страшна! На кого же похожа, ведь похожа на кого-то! С такой выйдешь под руку в парк, подумают, Бабу Ягу подцепил! Даже не знаю, как быть… А с другой стороны, персональная медсестра. Если что, воды подаст и уколом обеспечит, лекарства на любой вкус! А то, что не очень интересная внешне…»

Тут Ирина Сергеевна внесла поднос с чаем, и опять Бунина пронзило страшное ощущение: на кого похожа, Господи!

К чаю были сухари ванильные и бутерброды с измученным загнутым сыром.

«Так, — отметил Бунин, — готовить не умеем. Не то что Вера Павловна!»

В тишине хрустели сухарями, пили чай. Еда застревала в горле Вениамина Петровича.

— Чего ж это мы все молчим да молчим, нам что — поговорить не о чем?

— Я молчаливая. Знаете, такая работа, всякого насмотришься за день, говорить неохота!

— О мужьях бы рассказали, — Вениамин Петрович кивнул на шесть фотографий под стеклом, где Ирина Сергеевна была снята в обнимку с веселыми мужчинами.

— Это не мужья, — Ирина Сергеевна отломила сухарик, — это больные, которых я выходила. Вот они со мной и снялись. На память.

Вениамин Петрович посмотрел на бывшую медсестру с уважением:

— Ну, как жить будем? Какие мысли, пожелания, предложения?

— Мне все равно, как скажете, так и будем.

— Нет, так дело не пойдет, — обиделся Бунькин. — Мне нужна жена говорящая, а то я не знаю даже! Что же вы делать-то умеете? Готовите не по первому разряду, если честно. А это не плюс.

— Извините. Я больше банки, уколы, перевязки. Хотите, горчичники поставлю?

— Сейчас?!

— Знаете, как я ставлю горчичники, банки? Ко мне все больные просились! Хоть на спину, можно?

— Нельзя! — рассердился Бунин, нервно вытер рот салфеткой и почувствовал жжение. — Ирина Сергеевна, вместо салфеток вы горчичник подсунули! Склероз?!

— Извините, — Ирина Сергеевна вскочила и заметалась по комнате.

— А лекарства напутаете? Введете в спешке что-то не то?! Вы ж убить меня можете! Вы понимаете, чем это пахнет!

Ирина Сергеевна дрожащими руками положила стопку бумажных салфеток.

Вениамин Петрович еще немного подулся и спросил:

— Лекарства дефицитные, с печатями, без, достанем?

— Сколько вам надо, ради Бога! Вы у меня без лекарств не останетесь! Я вас вылечу!

— Я, тьфу-тьфу, здоров!

— Заболеете, — тихо, но с уверенностью произнесла Ирина Сергеевна.

— Ну вот еще, — Бунин вздрогнул, — делать мне больше нечего! — И закашлялся.

— Давайте погляжу горлышко, — Ирина Сергеевна достала ложечку, — скажите «а».

— Почему это я должен говорить «а»?

— Скажите, пожалуйста, «а».

Вениамин Петрович открыл рот и рявкнул «А-а-аррр!»

— Какое у вас красивое горло! — восхитилась Ирина Сергеевна. — Я ни у кого не видела такого красивого горла! Зев чистый! Миндалинки прелесть!

Бунькин смутился. Еще никогда не делали комплимент его горлу:

— Так что у меня там?

— Ничего! У вас замечательное горло! Но кашель есть. Банки я бы поставила.

— Но после банок на улицу нельзя выходить!

— Нельзя, — тихо сказала Ирина Сергеевна, опустив глаза.

— Нет, не пойдет! — Вениамин Петрович направился к выходу.

«Хочет, чтоб ночевать с ней остался, — подумал он. — Вот женщины пошли! Не выйдет, дорогая! Я стреляный воробей!»

Он надел ковбойскую шляпу и протянул Ирине Сергеевне руку.

— Всего доброго. Очень приятно было познакомиться!

— Да, но как…

Ему стало жаль ее, страшненькую, худую, брошенную даже больными.

— Не расстраивайтесь! Адрес ваш у меня есть. Я окончательно не решил. Может быть, остановлюсь на вас. До свидания.

…Проходя мимо кинотеатра, Бунин наконец вспомнил, кого напоминало ему лицо Ирины Сергеевны — барона Мюнхаузена из мультфильма! Такой же нацеленный в землю нос, узкие губы! Барон Мюнхаузен! Можно жить с бароном Мюнхаузеном? Но с другой стороны: дома тишина, заболеешь — уход! Не заболеешь — опять же уход, для профилактики. Вера Павловна скорее зарежет и бросит в тылу врага, а эта санитарка вытащит на себе с того света!.. Но готовит, конечно, не так как Вера! Булочки с кремом!.. Тьфу! Перед сном такая обжираловка!.. А дома, кроме пельменей, ничего…

Ну как быть?

Дома Бунин взял чистый лист бумаги, разделил его на две части, слева написал «Вера Павловна», справа — «Ирина Сергеевна» и столбиком выписал достоинства и недостатки каждой. Потом начал складывать столбиком. Тут позвонил телефон:

— Это 245-54-62?

— Да.

— Это вы хотите жениться, но храпите при этом?

— Ну я.

— Записывайте адрес: Разъезжая, 25, квартира 16. Лидия Михайловна. Двухкомнатная квартира в центре, все удобства, дача в Луге. Она недавно развелась, так что торопитесь, охотников полно. Завтра у нее день рождения, приходите обязательно с цветами. Будут спрашивать, кто вы такой, скажите от Григория Алексеевича. Ни пуха, ни пера!

— К черту! — машинально ответил Бунин и положил трубку.

«Надо посмотреть! Вдруг подойдет? И дача в Луге. Это вариант… Поглядим, поглядим, а то загремишь за первую встречную, потом мучайся. А не понравится — уйду.»