Собачья песня

Периодически по району проезжала специальная машина – «собачья будка», и страшные люди с крючьями отлавливали несчастных и увозили «на мыло». Как только кто-нибудь из «комитета» такую машину замечал, он обзванивал остальных. Тогда объявлялась всеобщая тревога, и молниеносно все дворовые собаки разбирались по домам, где выдерживались до отбытия врага восвояси. После чего, разумеется, спасатели срочно драили полы и проветривали квартиры, ликвидируя следы пребывания четвероногих гостей.

Родители о том не ведали. А кое-кто из нас даже удостаивался похвалы со стороны вернувшейся с работы мамы: «Ах, какой у нас заботливый и хозяйственный ребенок – это надо же, по собственному почину полы помыл!»

Итак, я отправилась за собакой в Аксиньино. Она сидела на крыльце у двери. Но дом был явно необитаем – стекло веранды выбито, вокруг – мерзость запустения, какая бывает только в покинутых людьми местах.

Ну, ясно. Уехали, а собаку бросили. Я осторожно приблизилась, чтобы не спугнуть пса. Но он и не думал никуда убегать – он был дома. И не его вина, что этот дом оказался пустым.

– Ну что ж, дружок, теперь ты будешь с нами. Компания неплохая, вот увидишь, – уговаривала я собаку. – У нас там даже будки есть, мы их сами сделали. Со своим домом, конечно, не сравнить, но всё равно лучше, чем одному здесь под дождем мокнуть. В компании веселее, это точно. Так что пойдем, поищем кого-нибудь из наших.

Я вытащила из кармана ошейник с верёвкой и надела на пса. Он не сопротивлялся.

– Как же тебя называть? Какое-то имя у тебя ведь было, раз ты тут жил. Только я его угадать не могу.

Я вспомнила недавно прочитанную книгу и решила:

– Ты будешь Майклом. Это очень хорошее имя, и ты должен быть его достоин. Тебе оно нравится?

Пёс посмотрел на меня уже с некоторым интересом и склонил голову набок.

– Ага, нравится! Тогда пошли гулять, Майкл!

Он послушно последовал за мной – всё с тем же спокойным достоинством, которое так меня восхищало.

Мы отправились в карьеры. Это было обычное место прогулок всех наших собачников – между Аксиньино и метро «Речной вокзал». Сейчас там парк, а тогда был пустырь, кое-где заросший невысоким кустарником.

Бродили мы часа два. Я разговаривала с Майклом, рассказывая ему обо всех, кто был в нашей собачьей компании. Казалось, он меня понимает и доверяет мне свою собачью судьбу, согласившись, что я лучше придумаю, как ему дальше жить на этом свете. И через два часа совместной прогулки я поняла, чего хочу больше всего на свете – чтобы эта собака стала моей, и только моей.

Время обеда давно прошло, и я подумала, что меня, наверное, уже ждут дома. От совместно съеденного в начале знакомства печенья не осталось и следа. Пора было возвращаться. Но как я могла оставить только что обретенного друга?!

– Пойдем, Майкл. Дома только мама. Надеюсь, она нас чем-нибудь покормит, прежде чем мы будем искать тебе ночлег, – сказала я.

Никаких иллюзий я не питала. Но когда дверь открылась, постаралась вложить в свои слова всю силу убеждения, на которую только была способна.

– Мам, посмотри! Его бросили хозяева, и он сидел там совсем один, под дождем, и никуда не хотел идти. Покорми его, пожалуйста!

Пёс сидел рядом со мной на площадке, даже не попытавшись войти в дверь без приглашения. Он спокойно смотрел маме в лицо, ожидая её решения. И мама дрогнула. До сих пор не понимаю, как это произошло.

– Ну, ладно, если только покормить… – пробормотала она, отступая от двери.

– Пошли скорей, нас пускают, – шепнула я Майклу, и мы шагнули в квартиру.

– Его зовут Майкл, – объявила я.

– Откуда ты знаешь? – спросила мама. – Он чей-то?

– Я же говорю, его бросили! Уехали и оставили одного, в Аксиньино. Это я его так называю. Он очень умный и всё понимает. Смотри, какой он послушный. Майкл, иди сюда!

Пёс встал и подошел ко мне, вильнув хвостом.

– И как давно ты его подобрала? – с подозрением спросила мама.