Собачья площадка

Радовался с утра Евсей. Жмурясь на солнышко, сидел на бетонном кольце на дне котлована и пил какао из банки. Накануне он ходил в баню к истопнику, и они окончательно договорились ехать в деревню. Время такое хорошее. Весна. Друг показал Евсею два десятка цветастых пакетиков с семенами морковки и редиски, мешочек с семенным луком. Картошку они купят на месте. Евсей настоял, чтобы везли свою. Местная уже не стойка к фитофторе. Истощена генетически. Когда-то он убирал в Тимирязевке. Завелись друзья. У них там сеянцы облучают. Прекрасные результаты при сборе. Стойкий сорт получается. Можно попросить, и облучат по старой памяти мешок-другой. А ещё Евсей был доволен тем, что собрал с утра на пустыре десятка полтора сморчков и теперь переваривал их, запивая какао.

Радовался с утра и Семен Семенович Бубнов. Он вылил в раковину остатки недопитого, залез в ванну отмокать и теперь блаженствовал в теплой воде.

Вчера упал камень с души Сардора. Окончательно отправил в отставку Наталью. Заметил, что нечиста на руку. Думала, если переспала с хозяином, можно и в карман залезть. Шутишь? Как ни клялась детьми в Калуге, знал, что схлестнулась с Василием, туда и деньги ушли. Сардор встал, стараясь не шуметь и не разбудить спящую жену, оделся и сам пошел выгуливать собаку. Радостным это утро стало и для жены. Собственно, радоваться можно было ещё с вечера, когда подслушала телефонный разговор мужа с этой шалавой. Она и радовалась. Утро было чудесным.

Словом, выдалось на славу для всех, кроме качка. В два часа ночи сдох его боксер. Вызванный за большие деньги на дом ветеринар констатировал отравление.

— Если хотите, могу установить вещество, — предложил он хозяину.

— Вскрытие?

— Нет, тут и так достаточно ясно. Срез ткани, немного крови. По всей видимости, отрава для грызунов. Сейчас десятка четыре контор на этом специализируются. Средства разные, результат один. У вас есть враги?

— У кого их нет.

— Покопайтесь в памяти; Что ел ваш пес, где гулял, кто приближался? С чужих рук брал?

— Брал. Он добрый был…

Качок вспомнил вчерашний вечер. Кавказца, который бродил в одиночестве по пустырю и будто что-то искал в кустах. Точно он. Сволочи. Что же делать? Потом вспомнил про намечавшееся собрание. Про Иванова. Какая собаченция! Вот кто возглавит. Вот кто поможет наказать. И помчался к нему.

Иванов встретил его в прихожей и сразу же предупредил, чтобы тот не делал в его сторону резких движений. Они с собакой собирались гулять. Потом проводил гостя в комнату и заставил рассказать все с самого начала. Начало было неинтересным, и Николай делал героические усилия, чтобы держать в порядке мышцы лица, иначе они грозили растянуться в непреодолимой зевоте. Когда качок перешел к упражнениям на дыхание и как заметил кавказца, Иванов насторожился. Вот оно! С этого и надо было начинать.

Глава 30

Семен Семенович Бубнов в отчаянии присел на край диванной подушки и вытер вспотевший лоб, шею и затылок.

— Куда подевалась, пень в глотку, — вслух самому себе пожаловался Бубнов, потому что больше жаловаться некому, был бы жив Альберт, сразу понял, что хозяину нужно, а Бубнову позарез нужна была офицерская планшетка, так как в остальном отставник представлял собой законченный тип воина: камуфляжный бушлат, перетянутый офицерским ремнем с портупеей, такие же штаны с клапанами многочисленных карманов, тяжелые ботинки армейского образца, а вот планшетку, куда намеревался сложить толстую тетрадь в клеенчатом переплете и складной железный стаканчик, как смело.

— Пень тебе в глотку…

Кому? За что? Может, самому себе? Но выпадением памяти Семен Семенович пока не страдал. Точно помнил, что последний раз клал под диван в специальный отсек, где хранились наборы погон по мере продвижения по службе от курсантских училища связи до подполковничьих МВД.

Пришлось взять обычный продуктовый пакет с яркой этикеткой магазина «Рамстор» и сложить туда офицерскую линейку, набор цветных фломастеров и заранее разграфленную общую тетрадь в клеенчатом переплете. Потом взгляд упал на армейскую флягу в зеленом чехле. Он встряхнул емкость и пошел на кухню заполнять. Все не вошло. После секундного замешательства допил остатки прямо из горла.

Нехорошо, подумал Бубнов, зарок дал сегодня — ни капли, потом — да, после дела — гуляй смело. Гулять, собственно, уже не хотелось. И так помянул. Сколько можно… Этот запой, первый за много лет перерыва, когда обнаружил наличие в нашем обществе прослойки Бокоруков, сильно подорвал не только здоровье, но и самоуважение.

Сложив все в пакет, а флягу пристегнув к ремню, подполковник с хрустом разжевал лавровый лист, и горечь образовавшейся слюны вернула его к реальности. Поставив ручной хронометр по телевизионной заставке, вышел из дома за тридцать минут до назначенного времени. Сегодня ему предстояло председательствовать на собрании.

Среда.