Собачья работа

Коэффициент эффективности таких групп довольно низок, поэтому особого внимания им никто не уделяет – в военных мемуарах вы вряд ли встретите восторженные описания работы доморощенных снайперобойцев. Причина проста и по военному времени никому не интересна. Уровень восприятия вибраций, шумов и великолепное чутье позволяют тренированной собаке легко обнаружить затаившегося в «зеленке» или в разрушенном доме снайпера. Ну вот обнаружила она врага, а дальше что? Просто погавкать и сделать стойку – бесполезно: во-первых, хозяин не сможет точно определить местонахождение снайпера, во-вторых, лаем собака выдаст вектор перемещения группы и сорвет боевую задачу. Поэтому собаку для групп уничтожения готовят соответствующим образом: в случае обнаружения снайпера она должна кратчайшим путем и по возможности бесшумно выдвинуться к месту расположения снайпера и вступить с ним в единоборство. Естественно, маскироваться в процессе перемещения собаку научить очень сложно, а в большинстве случаев практически невозможно, поэтому, обнаружив врага – независимо, один он или с группой обеспечения, – пес бросает все дела и сломя голову летит навстречу неизбежной гибели. В ходе подготовки псине внушают ложный постулат – оружие не причиняет вреда. Ее приучают к выстрелам – процесс долгий и краткому описанию не подлежит, – но в конечном итоге собака выстрелы игнорирует. Добраться до снайперской шеи собаке удается крайне редко – в лучшем случае ей посчастливится заставить группу обеспечения снайпера открыть огонь и тем самым обнаружить место «сидки». Ну вот собачку замочили, снайпер с группой быстренько убрался восвояси, ненадолго оставив в покое облюбованный объект… А что осталось? Остался психически травмированный кинолог – без собаки. Мелочь по военному времени – кто будет сокрушаться по убиенной псине, когда вокруг пачками гибнут люди?! А вот кинолог… Он долгие месяцы готовил свою собаку к этому сумасшедшему поступку, вложил в нее огромный труд, привязался, как к родному ребенку. Теперь он возьмет в питомнике новую собаку и вновь начнет тренировать – готовить к неминуемой гибели. А для справочки, между делом, следует сообщить, что черствых сухарей, равнодушных к судьбе своих питомцев, среди кинологов нет. Не водятся как-то… Потому-то эффективность групп уничтожения крайне низка. Специалист-собаковод заранее знает, что его зверь обречен, и чисто интуитивно – не потому что сволочь конченая, вовсе нет! – пускается на разнообразные ухищрения, чтобы избежать столкновения со снайпером.

Группа Рудина отличалась от подразделений подобного типа. За семь месяцев она обезвредила девять снайперских бригад и двоих индивидуалов, при этом семейная пара – мама Ингрид и Рэм-сынуля – осталась НЕВРЕДИМОЙ.

Данное обстоятельство породило массу полуфантастических слухов и предположений, более похожих на сказки: вся группировка знала, что Пес (это вовсе не ругательство, а официальная боевая кличка Рудина), начав охоту, обязательно аннулирует снайпера, а вот о непреложных составляющих этой удачливости почему-то никто не задумывался – на войне не до этого. Это же обстоятельство, как ни странно, создало вокруг неуловимого Терминатора некий мистический ореол. Никто, кроме начальника разведки полка, почему-то не счел нужным упрекать Рудина в халатности и внезапной потере профессионализма за то, что он два месяца валяет дурака и не может придушить вредителя. Подавляющее большинство, не вдаваясь в подробности, просто считало, что этот снайпер – ОСОБЫЙ…

Вкратце метод Рудина заключался в том, что он практически не обманывал своих питомцев, использовал их нестандартным способом и делал акцент на профессионализм работающих в группе снайперов. Система тренировок была построена таким образом, что у семейной пары Ингрид – Рэм выработалась устойчивая ассоциативная цепочка: обнаруженный враг опасен – о нем необходимо дать знать хозяину – хозяин вычислит врага и убьет его. Были, конечно, многочисленные нюансы, но в целом все просто и доступно – никого не надо хватать за горло и при этом подставлять себя под пули…

Когда группа была готова к выдвижению, Рудин без обиняков высказался:

– Мужики… В том, что получилось вчера, не я один виноват. Это наш общий метод, мы вместе его родили. Угу… Ну, пока он сбоев не давал. А вот вчера он не сработал – осечка вышла. Вот ты. Кот, давеча сказал, что я полковников загубил…

– Трепанулся, братуха, прости засранца, – смущенно пробасил Кот. – Че ж я, не понимаю, что ли? Все лопухнулись – любому дебилу понятно!

– Не-а, не любому, – покачал головой Рудин. – Палыч, например, вполне искренне считает, что это именно я оплошал. Причем чуть ли не преднамеренно…

– Слушай, Пес, хорош выеживаться! – досадливо буркнул Масло. – Ты, когда пи…дюлей от начальства получишь, такие умные слова говоришь – уши в трубочку сворачиваются! Давай пойдем к Палычу и скажем ему, че по чем. А?